Продовольственные санкции смягчили удар пандемии по российской торговле
Без импортозамещения пустые прилавки в магазинах стали бы реальностью
Продуктовое эмбарго, введенное в 2014 г., смягчило негативное влияние COVID-19 на цепочки поставок российских розничных сетей. К такому выводу пришли эксперты международной компании по оказанию профессиональных услуг Alvarez & Marsal в ходе опроса крупнейших европейских и российских ритейлеров. Если бы шесть лет назад в связи с санкционной войной не начался процесс активного импортозамещения в продовольственной сфере, пустые полки в магазинах могли стать реальностью, согласны эксперты.
Пандемия довольно серьезно повлияла на международную торговлю, подчеркивается в отчете Alvarez & Marsal. Примерно 55% европейских ритейлеров заявили, что провели в 2020 г. диверсификацию поставщиков. Более 60% сократили или собираются сократить ассортимент. Для 69% игроков стал актуальным вопрос увеличения доли локальных поставщиков или поставщиков из соседних государств.
Но в России ничего этого не было: большинство ритейлеров в 2020 г. не меняли поставщиков и не сокращали ассортимент, разве что увеличили запасы по сравнению с 2019 г. Аналогичной стратегии они планируют придерживаться и в 2021 г.
Европейские ритейлеры действительно с весны начали заниматься сокращением ассортимента и, как результат, пересмотром поставщиков, подтверждает партнер One Story Ольга Сумишевская. Российские розничные сети смотрели на Европу, но копировать эти шаги не спешили. «Причина в том, что у нас проблемы в цепочках поставок были всегда, особенно в восточной части России», – объясняет она. Из-за этого сокращение ассортимента брендовых товаров для многих российских ритейлеров могло обернуться риском стать зависимыми от конкретных поставщиков: если те не обеспечат поставки, то в магазине будут пустые полки.
Но ключевым фактором, позволившим розничной торговле пройти через коронакризис без серьезных потрясений, стало продуктовое эмбарго, которое российское правительство ввело в 2014 г. Продовольственные санкции изменили структуру стран – поставщиков продуктов в Россию и создали искусственный спрос на отечественные продукты. «Части товаров во время пандемии мы не дождались, и, когда встали поставки из Европы и Китая, мы это ощутили на ряде категорий, – говорит Сумишевская. – Но из-за того, что импортозамещение начало работать, была возможность отчасти компенсировать дефицит российскими товарами».
Продуктовое эмбарго сыграло революционную роль в развитии российского агропромышленного комплекса, считает член совета директоров международной аудиторско-консалтинговой сети FinExpertiza Агван Микаелян. «Продовольственный сектор и ритейл практически не останавливались и продолжали функционировать во время карантина, – отмечает он. – Ведь корову необходимо доить, урожай собирать, а людям нужно есть всегда, независимо от пандемии. В то же время производства непродовольственных товаров пришлось приостановить на период локдауна, и, учитывая падение спроса, вновь выйти на докризисные мощности получилось пока не у всех».
Продавцы одежды и обуви, ориентированные на зарубежные бренды, а также электроники и автомобилей наиболее остро почувствовали сбои в трансграничных поставках, говорится в отчете Alvarez & Marsal. По данным Федеральной таможенной службы России, сегмент одежды-обуви во II квартале 2020 г. просел на 24%, косметики – на 31%. Соответственно, просела торговля. «Даже если производство непродовольственных товаров находится в России, например бытовой техники или автомобилей, многие запчасти импортные, – объясняет Сумишевская. – Одежду, по сути, тоже импортируют. Поэтому какие запасы были, тем и торговали – полгода магазины не получали новых коллекций».
Среди российских компаний нет глобальных международных сетей, работающих на весь мир, замечает, в свою очередь, генеральный директор Fashion Consulting Group Анна Лебсак-Клейманс. Даже самые крупные игроки, продающие одежду, обувь и аксессуары, – локальные. И здесь политика импортозамещения тоже сыграла свою роль.
«Более пяти лет до начала пандемии локальные компании занимались поиском вариантов по локализации производства и поиском новых производств и поставщиков из России, Белоруссии, Узбекистана, Казахстана и Киргизии, – говорит Лебсак-Клейманс. – Так что в каком-то смысле эти процессы шли и так. В отличие от Европы мы уже пять лет находимся в сложной ситуации под давлением международных экономических санкций и сокращения интеграционных процессов. Так что наш рынок оказался более подготовленным к проблемам 2020 г., поскольку был «вакцинирован» многочисленными экономическими санкциями».