Кэти Вуд соревнуется с Илоном Маском в роли гуру мира инвестиций

Свой первый инвестиционный фонд Кэти Вуд основала, когда ей было 58 лет. Сейчас 65-летняя Вуд один из самых влиятельных управляющих фондами современности. Ее цитируют наравне с Уорреном Баффеттом, печатают на майках и толстовках ее портреты и тикеры ее фондов (последнее время доходы от продаж идут на благотворительные проекты по борьбе с COVID-19). У нее появились подражатели: The Wall Street Journal (WSJ) насчитала минимум три сайта и приложение для смартфонов, которые оперативно отслеживают сделки фондов Вуд, чтобы инвесторы могли действовать схожим образом.

Между тем не далее как в феврале прошлого года Bloomberg опубликовало о Вуд большую статью под названием «Лучший инвестор, о котором вы никогда не слышали». Возможно, дело в прибыльности ее фондов под зонтичным брендом Ark. Флагманский Ark Innovation Fund (ARKK) в 2020 г. показал доходность 150%, а в последние пять лет доходность составляла в среднем 36% годовых, в 3 раза обгоняя индекс S&P 500. В прошлом году пять из семи ее ETF (биржевых фондов) показали среднюю доходность 141%, подсчитал Barron’s (еженедельник, издаваемый Dow Jones & Company). В этом году открылся восьмой фонд – Ark Space Exploration and Innovation (ARKX). Активы под управлением фондов Ark Invest составляют, по данным компании, $48 млрд.

Рецепт Вуд

Но, скорее всего, дело в другом. Bloomberg считает, что Вуд – это тот же феномен, что Илон Маск или получивший прозвище The King of SPACs венчурный инвестор Чамат Палихапития – апологет фондов, работающих со SPAC. За ними пристально наблюдают розничные инвесторы, участники Reddit и других интернет-групп. У большинства фондов стратегия и портфель – тайна, за разглашение которой сотрудников разве что не расстреливают. Вуд и ее команда, как и Маск и Палихапития, открыты для общения. Они делятся своими соображениями и планами на сайте и в соцсетях, подчиненные Вуд открыто собирают информацию по заинтересовавшим их активам с помощью интернет-сообщества и сторонних экспертов – инженеров, ученых, врачей. По словам Вуд, это провоцирует дискуссии, в которых всплывает множество новой информации, что позволяет корректировать стратегию. Например, доцент инженерного факультета Университета Карнеги – Меллона Венкат Вишванатан, который специализируется на проблеме преобразования и хранения энергии, часто добровольно делится своими новейшими выкладками с аналитиками Ark.

«Наши аналитики доступны в Twitter, LinkedIn, Medium, Telegram, любой социальной сети, которая поможет им взаимодействовать и стать частью сообществ в сферах, которые они исследуют», – говорит Вуд Bloomberg. Это, считает она, позволяет ей «играть в намного более тяжелой весовой категории». Ведь чем больше популярность, тем больше денег несут люди в ее фонды.

В этом году за первые пять торговых дней с 30 марта ARKX, инвестирующий в связанные с космосом компании, собрал, по данным FactSet, $536,2 млн. Обычно фондам нужно около трех лет, чтобы получить первые $100 млн, отметила тогда WSJ. Но справедливости ради нужно сказать, что случай с ARKX не уникален. ETF, быстрее всех собравшим $1 млрд, был фонд SPDR Gold Trust: в 2004 г. ему потребовалось на это три дня. Рекорд был побит в этом году фондом, сделавшим ставку на еще более раскрученную в наши дни тему, нежели космос, – изменение климата. Carbon Transition Readiness ETF (LCTU), основанный BlackRock 6 апреля, в первый же день собрал $1,25 млрд. ARKX пока находится на отметке чуть более $620 млн.

Маску достаточно сказать несколько слов, чтобы привести рынок в движение. Одна его запись в Twitter или хэштег – и биткойн или другая криптовалюта взлетает или падает. Вуд, как оказалось, тоже обладает такой способностью. О запуске ARKX стало известно 13 января – и на следующий день акции компаний космической промышленности подорожали на 8–10%, констатировала WSJ.

Популярности Вуд способствует ее ставка на технологические стартапы в таких интересных миллениалам секторах, как робототехника, финтех и геномика. Скептики видят в Ark реинкарнацию фонда Janus Twenty, который пережил бурный рост в 1990-х, а потом понес огромные убытки, когда лопнул пузырь доткомов, пишет Financial Times. Вуд уже устала в ответ на это повторять, что ее стратегия долгосрочная. Да, Amazon потребовалось десятилетие, чтобы отыграть падение начала 2000-х. Но в конечном итоге инвесторы, которые не продали акции, получили фантастическую прибыль, приводит она пример. Великие идеи, которые сейчас изменяют мир, родились лет 30 назад, доказывает она Barron’s: «Сейчас мы готовимся к наступлению прайм-тайма».

Далеко не все ставки Вуд на данный момент сыграли. Акции Coinbase Global подешевели на 10% с момента листинга в апреле, бумаги DraftKings упали почти на 30% с мартовского максимума. Флагманский фонд Вуд ARKK в этом году упал почти на 40% по сравнению с пиковым значением прошлого года. Однако на прошлой неделе он сумел отыграть все падение, заметило 26 июня Bloomberg.

Фридман, ты не прав!

Вуд родилась 26 ноября 1955 г. в Лос-Анджелесе. Она старшая дочь в семье иммигрантов из Ирландии. Как и многие дети родителей, вынужденных строить жизнь с нуля в новой стране, она считала главным получить образование и сделать карьеру. «От меня ожидали, что я проложу дорогу для остальных детей», – рассказывала она Barron’s. Ее отец служил в ирландской армии, а в США стал инженером ВВС по радиолокационным системам. По словам Вуд, он, будучи человеком крайне внимательным к мелочам, привил ей такую же дотошность. А от матери она получила жизнерадостность и чувство юмора.

Вуд изучала экономику и финансы в Университете Южной Калифорнии. Среди ее преподавателей был экономист Артур Лаффер, один из «чикагских мальчиков», который как раз в то время начинал свой путь к славе. Лаффер рекомендовал ее в Capital Group, где она трудилась экономистом до выпуска из университета в 1981 г. Затем переехала в Нью-Йорк работать в фонд Jennison Associates, которому потребовался хороший специалист, умеющий собирать и обрабатывать экономическую статистику. Там она сразу же заявила, что инфляция и процентные ставки долгового рынка, которые выражались двузначными цифрами, достигли пика. Начальство отнеслось к ее мнению скептически: оно шло вразрез с прогнозами большинства экономистов, в том числе таких известных, как Милтон Фридман и Генри Кауфман. Спирос Сегалас, соучредитель Jennison Associates и наставник Вуд, часто приглашал к себе на ланч знаменитостей – например, тех же Фридмана и Кауфмана – поспорить за чашкой кофе. Стал приглашать и Вуд и с интересом наблюдал за ее дискуссиями с корифеями. «Четыре года мне никто не верил, – вспоминала она на страницах Barron’s. – Я понимала цифры, я знала, о чем говорю. Но я была слишком молодой». По словам Вуд, именно тогда окончательно сформировалось ее умение спорить и идти против общего мнения.

Ее раздражало, что ей не доверяют, к тому же хотелось заниматься не только макроэкономикой, но также изучать отдельные компании, рассказывала Вуд Forbes. И однажды она написала заявление об уходе. Это случилось в пятницу. Сегалас за выходные переубедил ее – в понедельник Вуд снова вышла на работу, но уже как портфельный управляющий. Однако новичок не мог выбирать сферу интересов – ей досталась отрасль, за которую не хотели браться коллеги: интернет, беспроводная связь, работа с данными. «Я была похожа на собачку, которая ищет объедки под столом», – говорила она Barron’s.

Время показало, что Вуд была прозорливым аналитиком и чутье ей никогда не изменяло. Она находила акции, за которыми не следил почти никто из коллег и которые потом выстреливали. Так было с Reuters и Telerate, которые собирали и продавали данные финансовых компаний. Их модель никто не понимал, а Вуд увидела в ней хорошую перспективу. Ее макроэкономические прогнозы тоже сбылись. Инфляция пошла вниз. Ставка ФРС, которая в 1981 г. достигала 16,38%, а в 1982 г. – 12,26%, оставалась высокой, но с середины 1980-х колебалась в пределах 7–9%, в 1990-х – 4–6%, заемные деньги в экономике стали дешевле. Сегалас, который до сих пор называет Вуд «леди, уверенность которой невозможно поколебать», поместил ее в соседнем со своим кабинете и поручил ей писать от лица фонда ежеквартальные письма инвесторам. 1990-е гг. ознаменовались ростом технологических компаний, и специализация Вуд становилась все более востребованной.

Вуд провела в Jennison Associates 18 лет, успев за это время выйти замуж и обзавестись тремя детьми. В 1998 г. она перешла как один из соучредителей в хедж-фонд Tupelo Capital, который в 2000 г. управлял активами на $800 млн. В 2001 г. стала портфельным менеджером и стратегом AllianceBernstein, в котором управляла портфелем более чем на $5 млрд. Она вкладывала средства в быстрорастущие компании с высоким риском и небольшой капитализацией. В начале 2000-х ее портфели показали себя очень хорошо, обгоняя «бычий» рынок. Но после кризиса 2008 г. упали сильнее, чем рынок в среднем. AllianceBernstein требовал большей осторожности. Эпоха, когда активные инвестфонды переигрывали индекс S&P 500, закончилась. Вуд предсказывала и это. «Я чувствовала, что мода на инвестиции в фондовые индексы зашла слишком далеко», – говорила она Barron’s. И она вовремя разглядела «свободную нишу – рынки, связанные с инновациями».

Как строился ковчег

Вуд – с детства глубоко верующий человек, она читает религиозную литературу, регулярно ходит в церковь. Там же она искала утешения в случае неудач. В 2006 г., когда ипотечный пузырь еще не достиг предела, Вуд решила, что он не сегодня-завтра лопнет. Она резко снизила в своих портфелях долю активов, связанных с ипотечным бизнесом, и отстала от других управляющих на тысячи базовых пунктов. Клиенты были недовольны, начальство косилось, и даже сама Вуд начала сомневаться, верно ли она действует. Но, поговорив об этом с духовником, пришла к выводу: «Нельзя поклоняться никакому идолу. А бенчмарки стали идолами». Она снова оказалась права: вскоре ипотечный пузырь лопнул. Именно тогда она впервые задумалась о собственной инвесткомпании.

Вуд предлагала руководству AllianceBernstein открыть фонд, активно инвестирующий в бумаги технологических компаний, но получила отказ. В 2012 г. в какой-то момент получилось так, что все трое ее детей, которым было 15, 19 и 21 год, одновременно оказались в отъезде. В доме воцарилась необычная тишина. «Я осознала, что следующие две недели я буду одна, чего со мной раньше никогда не случалось, – вспоминала на страницах Forbes Вуд, которая к тому времени развелась с мужем. – Я подумала: все это время я изучала подрывные инновации (disruptive innovation – инновации, которые меняют ценности на рынке, создают новые рынки. – «Ведомости»). Так почему бы не применить эти уроки и не взорвать финансовый мир?» Недаром ее любимый герой – Коперник, который расположил в центре вселенной Солнце, когда все считали, что там должна быть Земля.

Вуд потребовалось чуть больше года, чтобы решиться в 57 лет бросить работу и в январе 2014 г. основать Ark Invest. Надо сказать, что один из ее наставников еще в середине 2000-х советовал ей открыть свою фирму. Но Вуд не думает, что добилась бы тогда успеха: «В то время я была уверена, что вечером надо быть дома. А к тому моменту, когда я основала Ark, мои дети уже могли сами о себе позаботиться. Ark стал моим новорожденным ребенком».

Своему фонду Вуд дала библейское имя. «Я знала, что должна назвать свою компанию «Ковчег», имея в виду ковчег Завета». Правда, позже она сформулировала еще одну версию названия – как аббревиатуру от Active Research Knowledge («Активные исследования знаний»). Его миссию Вуд сформулировала для Financial Times так: «Вложение капитала в творение Божие самым новаторским и творческим образом».

Сборная солянка

Успех пришел не сразу. По данным рейтингового агентства Morningstar, первые два года работы фонд находился в нижнем квартиле по доходности среди сравнимых по размеру фондов. К концу 2016 г. все существовавшие на тот момент пять фондов Вуд (сейчас их восемь) привлекли $307 млн. Комиссия за управление в 0,75% не покрывала накладных расходов. По данным Forbes, Вуд вложила за эти годы $5 млн личных сбережений, чтобы поддержать фонды на плаву, продавала миноритарные пакеты и договаривалась о партнерстве с крупными конкурентами.

Но в 2017 г. бизнес взлетел: в десятки раз выросли котировки акций компаний из его портфеля – Netflix, Salesforce, занимающейся исследованием ДНК Illumina, стартапа цифровых платежей Square, разработчика онлайн-решений для здравоохранения Athenahealth и др. И, кстати, рванул вверх курс биткойна, который Вуд называет «страховым полисом от инфляции». Она не имела права покупать криптовалюту напрямую, но приобрела акции фонда Bitcoin Investment Trust (GBTC), который вкладывает в биткойны, когда биткойн торговался менее чем по $250.

Состояние Вуд Forbes оценивает в $250 млн, оговариваясь, что это очень консервативная оценка. «Мы по-прежнему ощущаем себя стартапом, и я не хочу терять это ощущение», – сказала в начале этого года Вуд в интервью Yahoo Finance.

Резкое увеличение активов под управлением Ark, конечно, хороший признак, но и тревожащий одновременно, предупреждает WSJ. Когда у вас считаные миллионы долларов, можно инвестировать в ряд мелких многообещающих компаний. Но когда счет идет на миллиарды, стартапов уже не хватает и приходится распределять их между крупными классическими компаниями. Многие управляющие, вкладывающиеся в быстрорастущие активы, с укрупнением своих фондов изменили стиль инвестирования, что порой оборачивалось снижением прибыльности.

По состоянию на начало года 43,5% всех активов Ark находилось в акциях компаний, где ее фондам принадлежало не менее 10%. Например, она владела 15,5% израильской биотехнологической компании Pluristem Therapeutics – в 3 раза больше, чем остальные институциональные инвесторы, вместе взятые. Во французской биотехнологической компании Cellectis у него было 11,5% – больше, чем у следующих 11 крупнейших держателей, вместе взятых. У Vanguard Group, напротив, только 9,7% всех позиций приходилось на компании, в которых фонды группы владели более чем 10%. Риск состоит в том, что, если Ark решит выходить из этих бумаг, непонятно, сможет ли она найти покупателя на такой пакет, в противном случае придется продать часть активов намного дешевле, чем в первой сделке.

Вуд и ее команда

Несмотря на миллиардные активы под управлением, в Ark небольшой штат – около трех десятков человек. Ark начинался как классический стартап. Каждый сотрудник работал у себя дома или где-нибудь в общественном месте на собственном ноутбуке. Но когда у фонда появился офис, он тоже оказался необычным. Это был опенспейс, где Вуд сидела за столом на высоком стуле вроде барного. Остальные столы располагались по кругу, чтобы она могла видеть любого сотрудника и разговаривать с ним, просто повернув голову.

Когда разразилась пандемия, Вуд купила себе особняк в роскошном районе Хилтон-Хед-Айленда (город на одноименном острове в штате Южная Каролина), чтобы работать из дома. Она шутила, что может позволить себе поспать чуть дольше, когда от кровати до работы несколько футов.

Вуд встает в 7 утра и начинает день с чтения Библии, пока варится кофе. Во время локдауна на 8.45 назначался аудиочат всех сотрудников фонда. «В нем участвовали даже те, кто не был вовлечен в инвестиционный процесс, – рассказывала она Yahoo Finance. – Они были буквально захвачены нашими обсуждениями. Так [пандемия] позволила объединить всю компанию».

В ее инвестиционной команде четверть составляют не белые и треть – женщины. Если гендерные пропорции примерно укладывается в средние показатели по отрасли, то расовое разнообразие необычно: согласно данным Бюро статистики труда США за прошлый год, из более чем 80 членов управленческих команд в ведущих банках страны только один был чернокожим.

Почти все сотрудники Вуд моложе 30 лет. «Они уже наполовину в новом мире и чрезвычайно изобретательны, когда вычисляют тенденции его дальнейшего развития», – цитирует ее Bloomberg. Вместо того чтобы брать финансистов с дипломами МВА, она привлекает молодых специалистов. У многих из них нет опыта на Уолл-стрит, зато они работали в отраслях, в которые инвестирует Ark: от программирования до молекулярной биологии. У них больше шансов выявить новую тенденцию, считает Вуд. Но и сама Вуд не меркнет на их фоне. «Вуд может вспомнить больше фактов и цифр, чем все, кого я встречал. У нее есть огромное преимущество в любых дебатах благодаря мощи ее мозга», – говорил Barron’s на условиях анонимности один из игроков фондового рынка.

Вуд и ее Ark – это история из той же серии, что и Tesla, Robinhood, хомячки из Reddit, взлет акций GameStop и биткойна, пишет Barron’s. Она о том, как «посторонние» нарушают статус-кво, сложившийся на финансовых рынках. «Есть чувство, что они перехитрили Уолл-стрит, обошли его условности», – говорил этому журналу вице-президент рейтингового агентства Morningstar Джон Рекенталер.