В прокат вышел главный российский фильм года

Как любят писать в заголовках новостей на почтовом портале mail.ru, «россияне такого не ожидали» – от режиссера, снимавшего притчи, в которых ставились исключительно метафизические вопросы, действие происходило в условном пространстве-времени, персонажи были ходячими архетипами, а названия выбирались неизменно патетические («Возвращение», «Изгнание»).

«Елена» тоже притча. Она вполне метафизична и даже апокалиптична. Но при этом совершенно конкретна. И помимо символических толкований допускает прочтения в духе социального дарвинизма. В «Елене» можно найти глубину, но на нее в газетной заметке нет места, поэтому ограничимся поверхностью.

Пожилой состоятельный Владимир Иванович (Андрей Смирнов) живет в просторной квартире элитного дома на Остоженке. Его жена Елена Анатольевна (Надежда Маркина) напоминает скорее домработницу. Она бывшая сиделка, познакомилась с Владимиром Ивановичем десять лет назад, когда он лежал в больнице. У Елены Анатольевны есть сын, невестка и внуки (одному 17, второй еще младенец, а месяцев через восемь ожидается и третий). Они живут в Бирюлеве. Елена Анатольевна регулярно отвозит им пенсию. Владимир Иванович родственникам жены денег не дает: не из жадности, а потому что не хочет содержать ленивых и тупых. Зато никогда не отказывает своей дочери от первого брака Кате (Елена Лядова), девушке, по мнению Елены Анатольевны, беспутной и неблагодарной.

Такова исходная расстановка сил, которую меняют два обстоятельства: 1) у Владимира Ивановича случается инфаркт, 2) семье из Бирюлева нужна крупная сумма, чтобы старшенький придурок попал не в армию, а в институт.

Звягинцев ничего не педалирует, не допускает гротеска и, видимо, старается соблюдать объективность. Владимир Иванович и Катя – персонажи не сказать что очень симпатичные, и режиссер им вряд ли сочувствует. Но точно понимает. А вот люмпены из Бирюлева вызывают такое рефлекторное омерзение, что «Елену» хочется назвать «антинародным кино». Характерна реакция сытой премьерной публики. «Вот так и пускай это быдло в свою квартиру», – нервно говорила благообразная дама подруге, пробираясь к выходу из кинотеатра «Октябрь». Мнение с другой стороны социальной пропасти мы услышим вряд ли: сомневаюсь, что «Елену» повалит смотреть окраинная гопота.

Различие между богатыми и бедными в «Елене» даже не социальное, а генетическое. Персонажи Смирнова и Лядовой представляют вымирающую, тупиковую ветвь эволюции (Катя не собирается заводить детей). Плодовитые бирюлевцы, напротив, гости из будущего.

Главная героиня, вроде бы посредник между двумя мирами, на самом деле целиком принадлежит к тому, в котором живут ее сын и внуки. В рациональном, математически выверенном пространстве фильма она гигантский сгусток непонятного. Простая добрая женщина, за которую в основном говорит телевизор – еще один полноправный герой этой картины. Как только Елена Анатольевна нажимает кнопку на пульте дистанционного управления, в квартиру словно бы врываются Чужие со своими рецептами салатиков и обсуждением тринадцати сортов колбасы. Жан Бодрийар утверждал, что в помещении, где работает телевизор, в любой момент возможна вспышка насилия. И это имеет прямое отношение к сюжету «Елены».