Теодор Курентзис выпустил в Перми «Дон Жуана» Моцарта

Игнорируя знакомую, в том числе и по Пушкину, христианскую идею возмездия, режиссер Валентина Карраско сделала спектакль про героя-жертву. Во время увертюры на видео полыхают открытки и люди, в финале - ад, выплевывающий ногу и вечно зеленый пиджак свободолюбца. Лексика аргентинки, пятнадцать лет работавшей в каталонской группе La Fura dels Baus, через запятую выдает сюрреализм, гиньоль, артхаусное видео, парад нетрадиционалов с хором Viva la liberta, гэг с заложником-Лепорелло. Легкомыслием пресловутой dramma giocoso - веселой драмы, которую де сочинил Моцарт, обольщаться излишне.

Центральный образ спектакля - гигантский стеллаж с голыми манекенами: намек на Моцартову могилу для бедняков, а вообще-то аллегория Страшного суда. Но ведь и в земных приключениях Дона с усиками Сальвадора Дали и шевелюрой Владимира Раннева - читай: художник, поэт, творец - преследуют манекены и толпа с ортопедическими скрепами. Тут они - на гульфике, бедре, а там - на головах либо близко к сердцу и душе. Мысль, которую развивает Карраско, не из соблазнительных: если ад - место, где все горит огнем, то жизнь - то же самое, только без огня. Потому-то в ней так редки зеленые приметы чьего-то цветения. Не иначе как режиссер идентифицировала сегодняшнего Дон Жуана с самим Теодором Курентзисом.

После юношески румяной Cosi fan tutte и исходящей соками «Свадьбы Фигаро» в Курентзисовом «Дон Жуане» сильнее ночное, тревожащее. Поверх аутентичного фасада он словно вешает сетку пауз. В волнующем шепоте continuo дает расслышать и кудесника-хаммерклавириста (Джори Виникур), и тонюсенькие рулады мандолины с барочной гитарой. Оркестр musiсAeterna не разглаживает, а как бы, напротив, ищет дорогие морщинки, делающие физиологию соприкосновений с Моцартом таким для каждого личным и по-сегодняшнему важным событием.

Кроме двух превосходных Жуанов (Симоне Альбергини и Андре Шуэн), первых Лепорелло (Гвидо Лонкосоло), Церлины (Фанни Антонелу) и Командора (Мика Карес) со вторым Оттавио (Магнус Ставеланд), все певцы были свои. Наталья Кириллова (Эльвира) явила более высокий - после партии Графини - градус мастерства, как и Гарри Агаджанян (Лепорелло). Юная Дарья Телятникова (Церлина) предстала ко всему готовой актрисой. Дебютный же выход Надежды Павловой (Анна) стал сенсацией, после которой впору только изумиться регулярности поставляемых балетно-оперной Пермью надежд.