Владимир Юровский исполнил в Михайловском театре подлинного Мусоргского
В петербургском Михайловском театре представили самую первую авторскую редакцию «Бориса Годунова» Мусоргского
Этого «Бориса Годунова» лишь с натяжкой можно признать полноценным спектаклем. Проект с самого начала представляли как «музыкально-поэтическую композицию», для чего в оригинальную партитуру тактично вкрапили отрывки из «Истории государства Российского» Карамзина, которые зачитывал некий «Голос истории», персонифицированный в образе Клио (Елена Калинина).
Впервые мы услышали, как реально могла бы звучать аутентичная партитура оперы, которую не допускали к постановке, покуда Мусоргский, а впоследствии и Римский-Корсаков не переделали ее, значительно отдалив от оригинального замысла.
Редакцию 1868 г. можно назвать «нулевой» - в отличие от редакции 1869 г., к которой в последние десятилетия обращаются многие театры (в том числе трижды - Мариинский). Конечно, мы знаем и редакции Ламма и Ллойд Джорджа - самую полную и корректную; но бескомпромиссный вариант, сделанный московским музыковедом Евгением Левашевым, - это ноу-хау для отечественного оперного театра.
В лице Владимира Юровского, дирижера-интеллектуала, всерьез озабоченного максимальным приближением к авторскому замыслу, Левашев нашел идеального интерпретатора. Юровский поставил перед театром амбициозные задачи. Углубиться в первые эскизы партитуры. Сложить из местных и приглашенных музыкантов оркестр с учетом принятого в 1868 г. инструментария. Освободить от накипи интерпретаций вокальные партии. И откорректировать образ царя Бориса чисто музыкальными средствами.
Для достижения подлинно «мусоргского» звучания из Лондона пригласили музыкантов «Оркестра века Просвещения» - в основном духовиков. Юровский добился от сводного оркестра абсолютно перфектного звучания: стройной, четкой фразировки и - при всей жесткости тембрального окраса оркестра Мусоргского - удивительной пластичности и отзывчивости исполнения.
Еще одно открытие проекта - Сергей Лейферкус, впервые в карьере спевший партию царя Бориса. Были сомнения: как баритон справится с басовой партией? Однако выяснилось, что сам Мусоргский полагал царя Бориса скорее баритоном, нежели бас-баритоном. Тесситура партии первоначально мыслилась автором гораздо выше, чем в поздних редакциях.
Выбор солистов поначалу вызывал сомнения, но во время спектакля порадовали почти все.
Режиссерское присутствие Виталия Фиалковского в «музыкально-поэтической композиции» сказалось минимально - и это было правильно. Классический black box; амфитеатром поднимаются ряды хора; предметная среда представлена скупо. Вместо театральных костюмов - черные рубахи и юбки, дозированно расцвечиваемые аксессуарами - цветастыми платками и шарфами. Калики перехожие обряжены в мешковину и белый холст. Лишь Борис Годунов выделяется полувоенным френчем блекло-вишневого цвета. Сергей Лейферкус - щеголеватый, подтянутый - демонстрировал завидную осанку и природную органику, которая не покидает его никогда.