«Идиот» Мечислава Вайнберга пришелся по нраву немецким оперным театрам и публике
Десятилетиями его не замечали, теперь Вайнберг должен затмить Шостаковича. Маятник посмертной славы колеблется. Но еще не в России
«Идиот» Мечислава Вайнберга пришелся по нраву немецким оперным театрам и публике. Вот уже вторая постановка после премьеры 2013 г. в Мангейме, на сей раз в Ольденбурге. Теплый прием. Успех предопределен жанром литературной оперы, простотой драматургии и доступностью музыкального языка. Все слышно, все понятно. Кто сказал, что Достоевский способен лишить душевного покоя? Нежная смесь Верди с Пиранделло как принцип оперного переложения романа в оперу сочетается с рациональным смешением стилей от Римского-Корсакова до Шостаковича. Особое вайнбергское - непрерывно красивая пряная аккордика вплоть до откровенного ре мажора в духе Пуччини, мелодизм в оркестре и в вокальных ансамблях, узнаваемые лейтмотивы персонажей и ситуаций - все это в совокупности льстит и ласкает. Теневая сторона этого метода также типична для литературной оперы как жанра: музыка удваивает сцену, комментарий не противоречит, не контрапунктирует, не спорит, не создает многослойности.
Бездонная глубина романа адаптируется до уровня выяснения отношений между более и менее симпатичными персонажами. От Достоевского до мыльной оперы за три часа? Вагнеру можно, почему нельзя Вайнбергу?
Постановка (Андреа Швальбах) выдержана в духе режиссерского театра - ни секунды без пантомимы, сценических событий и экивоков. Ну как тут вслушиваться в краткие емкие интерлюдии, если покой не предусмотрен? Персонажи прописаны отчетливо, они не развиваются ни в музыке, ни на сцене, но зато отличимы и узнаваемы. Менее внятна перегруженная сценография спектакля (Анне Нойзер), аксессуары и костюмы решены прагматично, но не блестяще. Певцы прекрасно справились с премьерным волнением и проявили себя более уверенно во второй половине постановки. Наиболее успешны Зураб Зурабишвили (Мышкин), Ирина Окнина (Настасья Филипповна). Оркестр под управлением Вито Кристофаро эффектно сопровождает драму чувств.
Опера кончается словами князя Мышкина: «Мне зябко». Ни единого, хотя бы даже и стыдливого, намека на душевную болезнь, не говоря уже о психиатрических тюрьмах. Для 1986 года, когда Вайнберг работал над оперой, можно ли считать это смелым переосмыслением Достоевского? Вряд ли. Идиот, который все и всех понимает и на этом не сходит с ума? Шнитке («Жизнь с идиотом»), Каретников («Тиль Уленшпигель») шли дальше, были неудобнее.
Ольденбургский «Идиот» в идеальной акустике не лишит вас сна. Для любителей оперы в самый раз, не правда ли?
Спектакли 30.1, 19.2, 8.3, 2.5, 15.5, 17.7