«Битва за Севастополь» рассказала историю любви девушки и винтовки

Больше всего «Битве за Севастополь» вредит уверенность режиссера, что красота спасет не только мир, но и войну. Режиссер Сергей Мокрицкий (по первой профессии оператор) снял очень красивое, визуально изобретательное кино. На зависть Федору Бондарчуку, у которого в «Сталинграде» тоже была картинка – залюбуешься, но «Битва за Севастополь» при том же градусе эстетизма выглядит не так бездушно и технологично.

Тут то и дело меняется цветовая гамма – от солнечной довоенной через почти монохромную серо-коричневую в окопных эпизодах до приглушенного разноцветья сцен в Америке, куда героиня-снайперша едет в составе советской делегации в 1942 г. с миссией уговорить США открыть второй фронт.

Тут летают самолеты и плывут корабли, и все вокруг стреляет и взрывается, как в лучших голливудских образцах батального жанра.

Тут даже дома не снимают с кителя ордена.

Тут есть крупные планы слез и божьих коровок.

И целый вставной видеоклип на перепетую Полиной Гагариной песню Цоя. В нем Юлия Пересильд и Евгений Цыганов слаженным дуэтом уничтожают фашистов из снайперских винтовок, красиво маскируясь под травинку и лесок, в поле каждый колосок.

А Юлия Пересильд чем чумазее, тем красивее.

Она играет легендарную снайпершу Людмилу Павличенко, убившую за первый год войны 309 немецких солдат и офицеров (в том числе 36 снайперов) и вдохновлявшую защитников Севастополя. Оборона которого занимает в сюжете совсем немного места. Куда меньше, чем любовь.

Экранную Людмилу любили трое. Двоим (Олег Васильков и Евгений Цыганов) она ответила взаимностью, потому что они тоже умели метко стрелять. Третий (Никита Тарасов) стрелять не умел совсем. Он был талантливым хирургом. Большим, пухлолицым, в круглых очках. Его сватали Людмиле еще до войны. Он водил ее в оперу. Его семья была воплощением самых несмешных анекдотов о евреях-одесситах. Таки Людмила кушала у них рыбу-фиш, которую чудесно готовит наша Софочка.

В благородных намерениях авторов сомневаться не приходится. Сергей Мокрицкий и четыре сценариста хотели не ура-патриотизма, а рассказать о женщине на войне. Как война выжигает ее изнутри. Убивает любовь (в буквальном и переносном смыслах). В конечном счете приравнивает героиню к винтовке. В Америке журналисты прозвали советскую снайпершу Леди Смерть. И только добрая душа Элеонора Рузвельт (Джоан Блэкэм) разглядела в ней испуганное женское и попыталась научить снова улыбаться: «Вспомни что-нибудь веселое». И Людмила вспоминает рассказ любимого, как он одним выстрелом снял троих.

Искалеченное женское – главная тема «Битвы за Севастополь», но визуальный ряд рассказывает нам не только и не столько об этом. Война, конечно, ужасна (в фильме есть и вывороченные кишки, и оторванные конечности), но, кроме того, бесстыдно романтична, и операторский глаз, вольно ли, невольно, находит в ней красоту и предлагает зрителю любоваться: точностью смертоносной работы героини и ее мужчин (без оружия не существующих), эпическими панорамами батальных сцен, живописными руинами, любовью на фоне смерти (оба слова следовало бы написать с большой буквы). Наконец, тем, как патрон входит в ствол, как передергивается затвор, как выглядит мир сквозь оптический прицел: винтовка недвусмысленно фетишизирована, и зритель должен полюбить (и захотеть) ее вслед за героиней. В начале фильма в довоенном Киеве студенты-первокурсники решают, куда пойти отдохнуть – в кино или в тир. «Битва за Севастополь» предлагает два этих аттракциона за один сеанс.

В прокате со 2 апреля

Исправленная версия. Первоначальный вариант можно посмотреть в смарт-версии "Ведомостей"