Жюри «Кинотавра» наградило коммерческий фильм и артхаусного режиссера

Закрывая 26-й «Кинотавр», генеральный продюсер Александр Роднянский неофициально зарегистрировал прошедший фестиваль под именем победившего на нем фильма «Pro любовь». Мол, всякий фестиваль запоминается прежде всего фильмом-победителем.

Далее генпродюсер развил свою мысль в том ключе, что миролюбие, царившее всю неделю в сочинском Зимнем театре и его пляжных окрестностях, а также добрые чувства, которые пробуждает фильм Анны Меликян, вместе формируют очень правильный ободряющий и воодушевляющий посыл отечественного кино – своим зрителям. И даже шире – обществу, живущему во времена кризиса довольно-таки напряженным настоящим и тревожным будущим.

Фестивальная публика, словно в подтверждение слов Роднянского об охватившем «Кинотавр» благодушии, весьма доброжелательно выслушала вердикт, оглашенный председателем жюри Алексеем Учителем. Обошлось без стенаний и проклятий, привычно оживляющих здешнее after-party после раздачи призов. При том что призовой расклад в отдельных пунктах, на мой взгляд, отвечал не столько реальной расстановке сил на нынешнем «Кинотавре», сколько представлениям жюри об искусстве ловкого маневра.

Поясню. Накануне вечером, на финальных титрах «Pro любовь», зал Зимнего театра радостно взревел и тем самым послал членам жюри недвусмысленный сигнал: обойти этот фильм существенным призом никак не получится. Даже если такое желание вдруг возникнет – народ эти шалости не поймет. 

Поскольку лучшим режиссером в сочинской версии Меликян, как известно, уже побывала в прошлом году, ее новое назначение на ту же должность непременно повлекло бы за собой упреки во вторичности судейских идей. Однако в главном жюри, как и полагается, собрались сплошь большие кинематографисты – люди гордые и к подобным инвективам не готовые. Им просто ничего другого не оставалось, как присудить Меликян Гран-при.  

Это справедливое, на мой взгляд, решение повлекло за собой два других, не столь очевидных.

Первое коснулось фильма «Инсайт». Ясно, что появись в призовом раскладе вблизи Меликян ее коллега Александр Котт – и ощущение дежа вю, о котором шла речь выше, обязательно набежало бы волной на сочинский берег, ведь год назад именно эти двое увезли в Москву главные награды «Кинотавра» (Котт – самую главную). Не говоря уже о том, что Меликян с Коттом – это вам не нацлидер с премьером, чтоб меняться туда-сюда местами на Олимпе. Так что тут ко всему прочему еще и возникли бы совершенно нежелательные аллюзии.

Жюри попыталось этого избежать и, сдается мне, слегка переусердствовало, начисто вымарав драму Котта из наградного листа. Понимаю, ее несчастливый финал идет вразрез с актуальным ободряющим-воодушевляющим трендом – и все же у судей была возможность воздержаться от радикализма и премировать Агриппину Стеклову за отлично ею сыгранную провинциальную фантазерку, запутавшуюся между своими мужчинами и в самой себе.  Но нет, даже таким способом «Инсайт» не пробился в компанию лауреатов – Стекловой предпочли дебютантку Полину Гришину из «Спасения». Справедливости ради признаю, что эта барышня дебютировала в фильме Ивана Вырыпаева весьма достойным образом.

Радикализм радикализму рознь, и жюри проявило его таки в похвальной версии, когда разделило мужской актерский приз не на две (как иногда бывает), а на четыре части (чего не бывает никогда). По числу лихих участников «Тряпичного союза» в составе: Александр Паль, Иван Янковский, Павел Чинарев, Василий Буткевич. 

Одобряю. Хотя приз Александру Яценко за слепца из «Инсайта» я тоже одобрил бы как разумный вариант – при условии, конечно же, что четверку из фильма Михаила Местецкого отметили бы дополнительно выбитым из оргкомитета спецпризом за лучший ансамбль.

Есть у меня подозрение, что Местецкий рассчитывал (от себя добавлю – по праву) и на другие милости от жюри, не только актерские. Увы, тщетно. Дебютный приз отписали Элле Манжеевой за драму «Чайки», изящно угощающую калмыцким колоритом в европейском фестивальном каноне, а приз за режиссуру достался Алексею Федорченко.

Я с искренним уважением отношусь к художественным трудам режиссера Федорченко, но почти уверен, что на этот раз лучшим режиссером решено было объявить именно его, чтобы статусной наградой слишком артхаусному кино уравновесить призовые весы: их резко качнуло, когда на чашу упал фильм Меликян, пышущий здоровьем высококачественного зрительского продукта.

Видимо, члены жюри, немножко устыдившись своего выбора в пользу массового успеха, поспешили доказать делом, что сами они не только и даже не столько pro радостный мейнстрим, сколько pro напряженные поиски кинематографической выразительности и интересные приключения киноязыка.

И тут «Ангелы революции» пришлись очень даже кстати.