Выбор жюри Венецианского кинофестиваля оказался неожиданным, но достойным

Мастера режиссуры Альфонсо Куарон, Нури Бильге Джейлан, Ху Сяо-Сен и другие члены жюри преподнесли фестивалю сюрприз: без наград остались главные лидеры рейтингов зрителей и критиков – «Рабин. Последний день» Амоса Гитая и «Франкофония» Александра Сокурова. Исключение – полюбившаяся всем кукольная анимация Чарли Кауфмана и Дюка Джонсона «Аномализа». У нее Гран-при жюри, но на то она и аномалия. В фильме на разломе фантасмагории и рутины показана удручающе однообразная жизнь бизнес-гуру Майкла Стоуна. В мире, созданном Кауфманом, у всех кукол – мужчин, женщин, детей и, кажется, даже собак – одинаковые лица, а главное – голоса, ровные мужские баритоны, будто у всех у них один кукловод – сам Майкл Стоун, размноженный до бесконечности. Такое уже случалось в фильме Спайка Джонза по сценарию Кауфмана «Быть Джоном Малковичем», но в кукольном мире эта безликость производит куда более мощный эффект. Однажды в деформированном мире Стоуна случится сбой: раздастся женский голос, и не с небес, а из гостиничного коридора. Божественная звуковая аномалия приведет к серии вокально-лирических гэгов, включая кукольный адюльтер и эротическую сцену, сыгранную в лучших традициях гуманистического реализма.

Самый необузданный фильм получил награду Луиджи Де Лаурентиса за дебют, которая также называется «Лев будущего». «Детство лидера» Брэди Корбета было показано в программе «Горизонты». Истязающая музыка Скотта Уокера ввинчивается в сознание еще прежде изображения. В провинциальной французской усадьбе проходит детство упрямого мальчика, чей отец, помощник президента Вильсона, готовит Версальский мир, а мать холодна к ним обоим. В семье идет своя война, пока Первая мировая где-то за кадром. Дом и его обитатели будто находятся во власти злобного колдовства, а весь мир – во власти подспудной темной магии. Кульбиты камеры имитируют бесноватость толпы и передают ее экстаз в виду ее нового лидера, повелителя красно-черных солнц, удачно заменяющих у Корбета свастику.

На контрасте звука и изображения во многом строится «Клан» Пабло Траперо, реконструкция реальных событий в годы военной диктатуры в Аргентине. Семейство Пуччо построило бизнес на похищениях и убийствах людей. В фильме Траперо вспышки скрытого до поры до времени насилия прерывают сцены семейной идиллии. Мать – хранительница очага, лапочки-дочки и сын – звезда спорта делают вид, что не слышат стонов из подвала, где мучаются жертвы отца семейства. Роль главы клана играет Гильермо Франселла – самый известный аргентинский комик, здесь невозмутимый, как Бастер Китон. Легкомысленные песенки «Кинкс» и «Криденс» сопровождают сцены похищений, переводя картину из трагического регистра в гротесковый. Присужденный фильму «Серебряный лев» за режиссуру выводит Пабло Траперо на новый уровень. Очевидно, картина будет выдвинута на «Оскара».

Победитель конкурсной программы фильм венесуэльского дебютанта Лоренцо Вигаса «Издалека» – полная противоположность избыточной режиссуре Корбета. «Золотого льва» присудили молчаливому минималистскому фильму. Он почти целиком построен на взглядах, которыми обмениваются герои, пожилой зубной техник и юный работяга. В этих взглядах сосредоточено все напряжение сюжета, все оттенки игры, которую они ведут. Старший соблазняет, младший сопротивляется, а когда сексуальный мотив отступает на третий план, все-таки попадает в ловушку, которая оказывается гораздо серьезнее, чем опасности нетрадиционного секса. Чилийский актер Альфредо Кастро настолько тонкий инструмент фильма, что его игру трудно вычленить как самостоятельное явление. Композиционно выверенный фильм Вигаса устроен как классический фильм нуар, но в противоположность этому жанру «Издалека» подходит к своим героям на такую тревожно близкую дистанцию, какой давно не было в современном кинематографе.

Несколько превосходных женских ролей продлевают память о фильмах, которые мелькнули и исчезли на фестивальном горизонте. Это Катрин Фро в «Маргарите» Ксавье Джанноли. Она играет нежную артистическую душу, живущую оперой, но запертую в теле, не способном извлечь ни одной правильной ноты. Это Жюльетт Бинош в «Ожидании» Пьеро Мессины, жаль, что уникальная способность этой мощной актрисы к передаче страдания приговаривает ее к нескончаемым скорбным сюжетам. Это Валерия Голино в изобретательном, с трюками в духе Мишеля Гондри фильме Джузеппе Гаудино «Ради вашей любви». Голино сыграла в том числе и на жестовом языке глухих и была признана лучшей актрисой этого фестиваля. Фабрис Лукини, сыгравший судейского сухаря, оказал живительное воздействие на судебную комедию «Горностай» Кристиана Венсана, получил Кубок Вольпи за лучшую мужскую роль, а у фильма также приз за сценарий.

Некоторые важные фильмы фестиваля, не получившие главных наград, во всяком случае, оставляют по себе долгое послевкусие. Фильм «Рабин. Последний день» Амоса Гитая жестко удерживает баланс между хроникальными кадрами, запечатлевшими минуты на площади перед убийством Ицхака Рабина, и игровой реконструкцией суда над его убийцей, между истерической ненавистью к «губителю сионизма», силой адресованных ему проклятий и скорбью, накрывающей фильм, подобно затмению – затмению надежд, связанных для Израиля с именем Рабина.

«11 минут» Ежи Сколимовски оказались маленьким виртуозно снятым дивертисментом на тему хрупкости жизни. У этого компактного, пластичного фильма гибкий юношеский позвоночник и короткое дыхание анекдота. Несколько персонажей пересекаются в стремительно сменяющих друг друга сценках. Верхолаз-сварщик в обеденный перерыв принимает подружку, снявшуюся в порно, в номере гостиницы, где у него заказ. Несколькими этажами выше актриса встречается с режиссером, но засыпает во время проб, потому что муж дал ей снотворное в шампанском. Сам муж почти проснулся и околачивается рядом в коридоре, он уже готов вышибить дверь. Внизу продавец сосисок отпускает товар вместе с шутками монашкам и панкам с собакой. Чернильная клякса портит эскиз старика художника, а крохотный битый пиксель на мониторе охранника притворяется мушиным дерьмом. И все, что случится дальше, Сколимовски с самым черным юмором рассматривает с такого расстояния, на каком катастрофа выглядит не больше паршивого пикселя.

На фоне этих зрелых, выверенных работ совершенным дурманом оказалась молодая и страстная картина 79-летнего Марко Беллоккио «Кровь моей крови». А сам фильм блуждает окольными путями вокруг того, что есть «жизнь вечная». Здесь ничего не говорится прямо и ни в чем нельзя быть уверенным, потому что сам предмет речи недоказуем. Фильм состоит из двух частей. Первая – готическая медитация о силе духа, который преступает физическую немощь и нечистоту. Послушницу монастыря в Боббио обвиняют в прелюбодеянии, растлении священника и одержимости, ее пытают и замуровывают заживо. Второй сюжет – наш современник – представляет собой слегка циничную отповедь состарившегося вампира новому времени. Резиденцией вампиру служит все тот же монастырь, где испытывали послушницу, теперь его намерен купить миллиардер Рикалков, и вампиру придется решать практические задачи. В этой части фильма прозаическая форма почти вытесняет фантасмагорию, но только до тех пор, пока времена не перемешаются и мы вновь окажемся в древнем монастыре. Марко Беллоккио снял фильм, который пренебрегает ясностью изложения и повествовательной суетой, будто в старые мехи влили новое вино и все немножко поплыло – под стать балладе «Металлики» Nothing Else Matters – «Остальное не важно», которую детские голоса запели у Беллоккио а капелла, превратив ее едва не в хорал.-

Венеция