Пьеса Горького «Васса Железнова» в венском Бургтеатре идет под 40 градусов

Служанка спит в сундуке, первые реплики не произносятся, а читаются на складываемых скатертях и простынях, само действие разворачивается на огромной платформе. Та, наклоняясь назад и вперед, то качается словно качели, то воспаряет над сценой подобно НЛО. Вторая, близкая к небу земля, по которой ходят одетые в ванильно-белые одежды герои (художник по костюмам – Андреа Шрад), может показаться окутанной едва ли не мечтательной атмосферой. Но иногда земля встает дыбом, почти отвесно, и герои не скатываются с нее кубарем только чудом. Благодаря непреодолимому зазору между мечтой и реальностью в «Вассе Железновой» можно увидеть метафору мира, где каждый надеется на лучшее, а живет – и это выясняется довольно быстро – сами понимаете где.

В венском Бургтеатре 53-летний немецкий режиссер Андреас Кригенбург обратился к первой версии пьесы Максима Горького. Это старая новость: Горький – автор из числа уважаемых в Европе, хотя и все более редкий в России. Конечно, он не так там популярен, как Чехов – с тем сравнится лишь Шекспир, – но его пьесы встретишь на многих афишах, тот же Кригенбург ставил «На дне». И Чехова он, конечно, тоже ставил – уроженец социалистического Магдебурга, Кригенбург вообще начинал с театра Шварца и Разумовской, потом много лет работал у Франка Касторфа в берлинском Фольксбюне, этом оплоте русофильской театральной мысли в Германии.

По первой же профессии Кригенбург – столяр в театральных мастерских. Даже в ранге знаменитого режиссера, лауреата всех главных премий немецкоязычного театра – девять раз его спектакли приглашались на берлинские «Театральные встречи» – он не утратил любви к монументальным декорациям, которые или придумывает сам, или доверяет их постоянному соавтору Харальду Б. Тору. Монументальность сценического мышления видна и в их последней совместной работе в опере – «Солдатах» в Мюнхене (сочинением Бернда Алоиза Циммермана дирижировал Кирилл Петренко; критики журнала Opernwelt признали спектакль лучшей постановкой сезона), кажется, вся содержательная часть там подчинялась визуальной. В «Вассе Железновой» Тор тоже не скупится на эпические формы, но режиссер на этот раз как-то не до конца в них освоился.

Васса в исполнении Кристиане фон Пельниц выглядит персонажем из ряда горьковских уникумов, начатом неуместным в этом мире Фомой Гордеевым. Как и волжский купец, Васса тоже не понимает своего будущего, а тем более перспектив своих детей, из-за этого вся ее тоска, словно пришедшая в настоящее из еще не наступивших времен. Дочь Анна (Андреа Венцль) – единственная, на кого она если не может надеяться, то хотя бы с кем в состоянии найти общий язык. Сыновья же (Семен – Мартин Вишер, Павел – Тино Хиллебранд) настоящие подкаблучники, что неудивительно при таком материнском характере, тут и к Фрейду не ходи. В царстве матриархата еще не знают слова «феминизм», к чему оно, если Наталья (Фрида-Луиза Хаман) и так бьет мужа, а эротика, как и право на преступление, принадлежит исключительно женщинам.

Этот излом времени, депрессия от слишком рано, неожиданно материализующегося будущего – любимый сюжет русской культуры рубежа веков. Фон Пельниц же можно считать специалисткой по русскому репертуару. В «Чайке» венского Академитеатра она сейчас играет Аркадину. Интересно, пьет ли ее чеховская героиня столь же активно, как пьют героини «Вассы»? Здесь пьянство – норма жизни. Опрокинуть сто грамм для них словно лимонад в жару выпить, в этом нет ничего метафизического, одна привычка. Кригенбург часто ею злоупотребляет, обессмысливая мифологическую, существующую в массовом европейском воображении связь между водкой и загадкой русской души. Он вторгается в поэтику горьковской пьесы, заставляя трудолюбивую и честную героиню, с деспотическим характером, но живущую по строгим законам своего сословия, вести себя как деклассированная истеричка. Из-за этого блестящий актерский ансамбль Бургтеатра оказывается в тени, а внушительные декорации становятся главным персонажем «Вассы». Они взметнулись, но так и остались в высшей точке своего движения, им некуда возвращаться. Внизу и пусто, и темно, и главный вопрос, мучающий героев, – зачем, ради кого жить? – оказывается некому задать. Едва задумавшись, все немедленно выпивают.

Спектакли 9 и 13 мая, 8 июня