«Хороший мальчик» на фестивале «Кинотавр» понравился всем, а так нельзя

Прошлогодняя победа фильма Анны Меликян «Про любовь» не для всех стала безусловной: кое-кто ворчал, что это образцовый фильм открытия, закрытия или чего угодно, но только не конкурса, где в чести должны быть напряженные поиски в сфере киноязыка и прочая лабораторная работа, чуждая желанию всенародно нравиться. Теперь же победа «Хорошего мальчика» режиссера Оксаны Карас позволяет предположить в происходящем на «Кинотавре» своего рода тенденцию. Более того, наш главный местный кинофестиваль научился у главных смотров мира формировать жюри с оглядкой на собственную программу, которая в нынешнем году предложила фильмы, в большинстве своем, как я уже говорил, не таившие надежду на зрительский успех. «Хороший мальчик» не просто ее не таит, но страстно и небезосновательно к этому успеху стремится – и в этом своем стремлении он не мог не встретить поддержки у режиссеров Николая Лебедева и Джаника Файзиева, первый из которых возглавил жюри, а второй в него вошел явно ключевым членом. Впрочем, набор наград, имеющихся в распоряжении жюри, Гран-при не ограничивается и противовес был в общем раскладе явно учтен.

Четверть с лишним века назад, когда «Кинотавр» только зарождался, он принципиально разделял свой конкурс на два полярных сегмента: «кино для избранных» и «фильмы для всех». Эта классификация, небезупречная, как и всякая другая, в то же время избавляла жанровых участников вроде «Хорошего мальчика» от соревнования с фильмами вроде «Зоологии» режиссера Ивана Твердовского, который не отказался от провокативности, щедро закачанной в кровь его предыдущего «Класса коррекции», но теперь оперирует ею, на мой взгляд, гораздо более взрослым способом. Это история про женщину, у которой вырос хвост. Можно считать этот хвост просто хвостом, довольно-таки, кстати, отталкивающего вида, а можно – метафорой инаковости, изгойства, отчаяния и тому подобного: это на ваш будущий зрительский выбор. Наталья Павленкова, исполнительница главной роли, проживает это обстоятельство и все, что за ним следует, включая мужское предательство, как мощную драму, используя точные, скупые актерские средства, и ее работа справедливейшим образом награждена как лучшая среди женских.

Не скажу, что Константин Хабенский сыграл в фильме Алексея Красовского «Коллектор» свою на сегодня лучшую роль. Вернее, скажу даже, что он сыграл ее точно не здесь. Однако получить в третий раз награду «Кинотавра» – в отсутствие глобальных соперников – ему было за что: монофильм, полтора часа на крупном плане с редкими переходами на средний, с точки зрения актерской техники чистая работа.

Среди фаворитов конкурса, прибереженных устроителями под финал, я, и не только я, числил «Ученика» Кирилла Серебренникова, который сначала успешно поставил пьесу Мариуса фон Майенбурга «Мученик» у себя в «Гоголь-центре», теперь же перенес ее на экран, а ее действие – в Калининград. Актуальность истории о том, чем может обернуться религиозный экстаз для неразвитой души, а вслед за ней и для всех окружающих, едва ли нуждается в пояснениях. Качество же переложения режиссером Серебренниковым сценического текста на язык кино удовлетворило жюри в степени, достаточной для присуждения одного из самых статусных призов – за лучшую режиссуру.

Эта авторская удача, впрочем, неожиданностью ни для кого не стала, а вот показанные под занавес «Огни большой деревни» оказались сюрпризом, поскольку короткометражки Ильи Учителя, прежде участвовавшие в «Кинотавре», не позволяли предполагать в нем автора такой легкой, ладной и при том не вульгарной комедии. Приз за лучший сценарий – награда, не вызывающая существенных вопросов, поскольку количество призов ограничено, а отметить «Огни» надо было непременно. Специальный диплом «за лучшее кино о кино» некоторые вопросы в связи с формулировкой и реальным ассортиментом конкурсной программы все же вызывает, но если жюри на радостях этого захотело – так тому и быть.

Сочи