Мариинский театр снова танцует «Каменный цветок»

Имя Юрия Григоровича для большинства неразрывно связано с Большим театром, балетом которого он руководил 30 лет. Но в юбилейный год он вернулся в театр, в котором начиналась его карьера – сначала танцовщика, потом хореографа. Причем вернулся со своим дебютным «Каменным цветком», который изменил пути развития отечественного балета. Старая хореодрама, рыхлая и одышливая, пожиравшая танец ради пантомимы и бытовых подробностей, была сметена спектаклем большой формы, где три акта переливались калейдоскопом чисто танцевальных сцен – то классических, то характерных. «Каменный цветок», основанный на сказах Бажова, в первую очередь поражал воображение первоклассной режиссурой – эффектной, как в кино, и емкой. Новым было и сложившееся на этом спектакле единство хореографа с художником Симоном Вирсаладзе. Революционным оказался сам танцевальный язык Григоровича, основанный на классике, но усложненный почти забытым акробатическим опытом 1920-х. Премьера прошла в 1957-м, еще до того, как приоткрылись культурные границы. Но когда вскоре в СССР впервые увидели постановки Баланчина, Роббинса, Лифаря, выяснилось, что Григорович будто и не был отрезан от мира.

У «Каменного цветка» оказалась счастливая сценическая жизнь: вскоре после ленинградской премьеры Григорович перенес его в Большой театр и на обеих главных балетных сценах спектакль дожил до 1990-х. Несколько лет назад, возобновляя его для Театра им. Станиславского и Немировича-Данченко, хореограф решил приблизить балет к современному зрителю. Именно эта версия, а не родившаяся когда-то в Ленинграде и досталась теперь Мариинскому театру. Из трех актов, разворачивавшихся как неторопливый уральский сказ, Григорович оставил полтора часа музыки. Как лишние сучки были срублены второстепенные линии, дивертисментные элементы, отдельные танцевальные номера. Вслед за этим изменились и контуры отдельных сцен. Каменотес Данила, его невеста Катерина, Хозяйка Медной горы, приказчик Северьян по-прежнему остались в центре истории, но безупречная архитектура их отношений покосилась. Хозяйка, открывавшая Даниле тайны искусства, из образного символа «Каменного цветка» стала равноправной участницей квартета, Данила приблизился к безликому мечтательному классическому принцу, а Северьян оказался почти вставным героем в банальном любовном треугольнике, где две женщины оспаривают внимание одного мужчины.

Все это могло бы оказаться мало обременительными подробностями, если бы Мариинский театр станцевал «Каменный цветок» так, как он танцует «Спящую красавицу», – с сознательным и подсознательным пониманием стиля, упоением каждой хореографической завитушкой, самоотверженностью и энергией. Но «Каменному цветку» достались другие особенности петербуржцев – автоматизм и отчужденность. Они вписались в стилистику развернутой картины царства самоцветов, где Хозяйка Медной горы завлекает Данилу совершенной красотой своего каменного мира, но погубили «Ярмарку» с ее удалью, отраженной в русских и цыганских плясках.

Не спасли спектакль и ведущие солисты, которые ограничились воспроизведением текста, действительно изнурительного, но не тем, что стоит за ним. В первом акте над всеми одиноко возвышалась Хозяйка Медной горы – Виктория Терешкина. Но без поддержки партнеров ей не хватило сил на перевоплощения из повелительницы мира малахитов то в ящерку, то в живую женщину-мстительницу, губящую Северьяна (Юрий Смекалов). Аморфная, но совсем не отважная Катерина (Елена Евсеева не ожила даже в сцене с Северьяном, взмахнув серпом, как букетом цветов), безмятежный Данила (Андрей Ермаков) перевели притчу о художнике и его взаимоотношениях с миром в колоритную сказку.