В электротеатре «Станиславский» показали один из самых длинных фильмов в истории

Фильм одного из ключевых режиссеров французской новой волны, завершенный в 1971 г., считанные разы появлялся на экране и впервые показан в Москве. Разбитый на восемь серий, он длится почти 13 часов. Когда Риветт смонтировал его четырехчасовую вариацию – «Out 1: призрак», он не только дважды вошел в одну воду, но также изменил ее агрегатное состояние. У «Призрака» структура кристалла. «Out 1: не прикасайся ко мне» (Out 1, noli me tangere) – поток, растворяющий понятия формы, сюжета и берегов в эпических 760 минутах.

Самим названием Риветт предупреждает: перед нами не совсем то, что мы видим. В Библии словами «не прикасайся ко Мне» воскресший Господь сообщает Марии Магдалине, что Его тело, еще сохраняя знакомые ей черты, уже принадлежит другому миру.

В самом деле, перед нами кино, но его единственная реальность – театр. И вместо банального сценического перевоплощения Риветт хочет говорить о таинственной трансформации. В фильме показаны бесконечные театральные репетиции, но представление не состоится. Мы ждем сюжета и его развязки, но погружаемся в процесс импровизации, и он затягивает в себя чище саспенса. Глухонемой персонаж внезапно заговорит, но чужими словами. Он обнаружит следы заговора, но это будет ложный след. Его уверенность в заговоре окажется игрой расстроенного воображения. Вместо тайного общества мы встретимся с тайной.

У каждого из основных персонажей свой спектакль. Две актерские труппы репетируют пьесы Эсхила. Мы без объяснений вброшены в их игру. Эти эпизоды work in progress выглядят как фрески, а сняты в документальной манере, как репортаж. Между репетиционными залами – Париж, где Колен в исполнении Жана-Пьера Лео изображает глухонемого с губной гармошкой, стрижет дань с посетителей кафе, за франк вручая им «письма судьбы». В других кафе Фредерика (Жюльетт Берто) обдирает мужчин, прикидываясь то художницей, то матерью-одиночкой. Чаще она играет сама с собой, участвуя в воображаемых перестрелках, и погибнет, будто на сцене, – в маске, парике, с пятном откровенно бутафорской крови.

Маленькие и большие спектакли переплетаются, когда Колен сам получает загадочное послание с цитатой из «Истории тринадцати» Бальзака. Речь идет о тайном обществе, и мнимый глухонемой пускается на его поиски с простодушной страстью. Когда он получает очередное письмо с цитатой из «Охоты на Снарка» Кэрролла, его утопическая страсть превращается в одержимость. Колен своей энергией создает иллюзию «Тринадцати», приводит в движение заглохшую машину мечты о заговоре, который трансформирует обыденный мир. Даже мысль о розыгрыше приводит его в отчаяние: «В таком случае полный волшебства мир тайн, который я познаю, в мгновение бы растаял. А это невозможно!» Но, как у Бальзака тайная организация упомянута лишь в предисловии, так и у Риветта заговор лишь умозрительная конструкция. Мечтатели, объединившиеся в 1968 г., ныне рассеяны в пространстве новой человеческой комедии. Так, фильм, начавшись с репетиции трагедий Эсхила, приходит к смеху над мелочным поиском грошовых тайн. В процессе театральных упражнений одной из трупп под руководством Тома (Мишель Лонсдаль) мы видели, как люди получили от Прометея слово, форму, алфавит, структуру, речь, смысл. Как они стали хором и героем, как обожествили кого-то и растоптали божество, познали самих себя и все потеряли. Эта мистерия предсказывает ход фильма Риветта, где на протяжении 13 часов распадаются самые разнообразные формы и формируются новые смыслы. Мифический заговор тринадцати, едва обретя черты, саморазрушается, и Колен возвращается к немоте. Тома, погруженный в изматывающий поиск формы спектакля «Прометей», впадает в истерику: «Ни Прометея, ни спичек, ни огня».

Подобно тому как Колен наделяет смыслом разрозненные цитаты, превращая их в текст, зрителю предложено самому искать или вносить смысл в это безалаберное повествование.

Создание «Out 1: не прикасайся ко мне» уже было предсказано в раннем фильме Риветта «Париж принадлежит нам», где театральный режиссер говорит: «Я хочу сделать эту постановку, потому что она «неиграбельна». Она состоит из клочков и обрывков, но они все словно держатся друг за друга. В ней показан хаотический, но не абсурдный мир – такой же, как и наш собственный. Разлетающийся по всем направлениям, но с какой-то целью. Если бы мы знали, с какой». Не узнаем. И это может стать источником как отчаяния, так и наслаждения. Можно идти путем Колена и подбирать ключи к тайне, пытаться связать воедино все обрывки и фрагменты. Можно идти путем Тома и все рассеять на клочки и фрагменты. Можно отдернуть руки от тайны и наслаждаться тем, что никакие заговоры ее не исчерпывают, что она все еще наполняет мир, изменивший своим утопиям. Теперь, когда «Out 1: не прикасайся ко мне» больше не самый длинный фильм в мире и даже не самый экспериментальный, он в чистом виде транслирует красоту и магию кино. Ну а призрачный заговор богемы уже в нашем веке комично перевоплотится в фильме Джармуша «Пределы контроля».