В Вене начался музыкально-театральный фестиваль Osterklang («Пасхальный звук»)

Видеопроекция в виде огромных, во весь задник, голов, табуретка и вешалка-манекен на сцене – кажется, для современного балета достаточно декораций, даже, быть может, слишком много? Но вскоре видеолица сменяются видом на фьорд, а пространство венского Театра ан дер Вин уплотняется до предела, из глубины сцены выезжает двухэтажный дом в разрезе, с ванной и спальней наверху. Молодая женщина (Соня Виноград) усаживается на стул и делает вид, что читает газету, беззвучно двигающаяся служанка (Грете Софие Борюд Нюбаккен) напоминает о воскресном уюте; мало что предвещает трагические события, начинающиеся после того, как из Парижа домой к матери (Камилла Спидсё) возвращается художник Освальд Алвинг (Андреас Хайсе). После этого из шкафов начинают сыпаться семейные скелеты, замалчиваемые тайны о внебрачных детях оборачиваются поздними скандалами и приступами болезней, мир условного благополучия рушится на глазах.

Ибсен, по чьей пьесе поставлен балет «Привидения», был бы доволен работой Норвежского национального балета, хореографа Сины Эспейорд и режиссера Марит Моум Ауне: литературный балет с подробно прописанным сложным сюжетом выглядит вполне во вкусе позднего XIX века, только тогда никому не приходило в голову использовать в качестве либретто хиты драматического театра. И уж точно бы никто не решился браться за пьесу, которую во всем мире преследовала цензура – разврат, инцест и передающийся по наследству сифилис трудно сочетались с официальной моралью, – да и вводить в текст новых персонажей: в балете «Привидения» появились герои в детстве или отсутствующий в ибсеновской пьесе капитан Альвинг-старший (его тоже танцует Хайсе), некоторые герои появляются из-за спин зрителей, выходя на сцену из темного зала. 70 минут музыки к одноактному балету написал великий Нильс-Петтер Молвер, один из пионеров скандинавского New Urban Jazz, «ню-джаза», в котором звучание живых инструментов (в случае Молвера – трубы) совмещено с хаусовыми битами и электронной музыкой. Вместе с Яном Бангом Молвер сам играет каждый вечер.

В венскую столицу «Привидений» привезли из Осло, где популярную премьеру пятилетней давности возобновили в Норвежском национальном балете лишь в феврале. Еще один спектакль норвежцев, «Кармен» на музыку Бизе в хореографии новомодного англичанина Лиама Скарлетта, хорошо подходит общей концепции фестиваля. В этом году она восходит к известному высказыванию Цицерона о том, что «танец среди всех пороков – наихудший». Потому «Остеркланг-2017» получил название «От танца смерти к хабанере», которое напоминает о его непростой жизни в европейской культурной истории: вроде бы вполне народное развлечение – а сколько демонического и ведьмовского с ним связано! Впрочем, и ответное движение в защиту танца не заставило себя ждать, уже древнеримские интеллектуалы находили в нем средство для упорядочивания хаоса, а в представлении многих христианских мыслителей в раю все передвигаются посредством именно танца.

Концертная афиша фестиваля связана с его театральной программой. Среди событий – сольный вечер Элизабет Кульман «Женщина – это я» с произведениями от Моцарта и Вагнера до Бриттена и Коула Портера и с непременным Бизе, вечер баритона Маркуса Бутера «Танец смерти» – в том числе с циклом Мусоргского «Песни и танцы смерти», а также выступление ГАСО им. Светланова под руководством Александра Сладковского. Сладковский дирижирует музыкой из знаменитых русских балетов: сюитой из «Ромео и Джульетты» Прокофьева и апофеозом культурного язычества – «Весной священной». К Пасхе шедевр Стравинского эпохи «Русских сезонов» имеет, конечно, опосредованное отношение, но толерантность в культуре тем и хороша, что не предполагает ложных запретов.

До 16 апреля