Третьяковская галерея открыла выставку Джорджо де Кирико

Выставка «Джорджо де Кирико. Метафизические прозрения» невелика: сотня произведений художника, прожившего 90 лет и работавшего до старости, – не много. Но поскольку де Кирико всю жизнь повторялся – в сюжетах, персонажах, приемах, то и по собранной из семи музейных и частных коллекций выставке можно составить о нем отчетливое представление. И не только о достоинствах, но и о странностях творческого пути художника, оставшегося в истории мирового искусства.

Де Кирико кажется хорошо известным, настолько широко тиражированы его узнаваемые картины: пустынные площади вымершего города; натюрморты из странного набора предметов; манекены с лицами без черт, ведущие себя как люди. Однако в российских музеях есть только две работы де Кирико, в Москву его картины привозили в 20-х гг., так что представление об этом художнике, причисленном массовым зрителем к сюрреалистам, показ в Третьяковке может и изменить.

Свою метафизическую живопись, воспроизводящую не реальность, а чувства, ею вызванные, – печаль, тревогу, тайну, сверхъестественную суть вещей, де Кирико придумал за десятилетие до провозглашения сюрреализма, еще в 10-х гг. Самые прославленные картины этого периода – «Ностальгия по бесконечности» и «Песнь любви» находятся в недоступном для российского музейного партнерства нью-йоркском Музее современного искусства (MoMA). Но на московской выставке их дублируют написанные позже изображения напряженно пустынных площадей и натюрморты, загадочно соединяющие бюст Аполлона с резиновыми перчатками, башню – с железными артишоками.

Выставка строится не в хронологической последовательности, а тематически, рассказывая о разных направлениях его художественного поиска. И это естественно, поскольку так и работал де Кирико – ни с чем из своих находок не расставаясь. На протяжении жизни, например, вступая в диалог со старыми мастерами. И если в юности он был под влиянием Арнольда Беклина, то в зрелые годы подражал всем великим. На выставке можно увидеть его «Битву. Подражание Рубенсу» и «Спящую девушку. Подражание Ватто», и они легко разочаруют поклонников метафизики и сюрреализма.

Итальянец, родившийся и взрослевший в Греции, вторую половину жизни живший в Риме, де Кирико не мог не обратиться к мифу, и Улисс, Орфей, Гектор с Андромахой, и головы античных статуй – герои его полотен, принимающие иногда странное обличье безглазых и безносых манекенов. Единственный жанр, где де Кирико не удавалось нагнетать странность и тайну, это автопортреты и портреты матери. Он писал их регулярно, и на выставке можно увидеть несколько.

Де Кирико оказал видимое влияние на многих художников ХХ в., в том числе на русских. Этому влиянию посвящена статья в каталоге куратора выставки Татьяны Горячевой, автора одной из лучших книг о Казимире Малевиче. Основатель супрематизма и его ученики что-то у де Кирико позаимствовали и найденное переработали, заметно его влияние и на Александра Дейнеку. Хотелось бы, конечно, увидеть развитие этой темы и на выставке.

Де Кирико, судя по ней, очень странный художник. Он мог писать сухо, словно раскрашивать рисунки, а мог очень фактурно, вызывающе живописно. Он делал грубые скульптуры и артистичные театральные костюмы. А самой впечатляющей его работой вдруг оказались неоакадемические и диковатые «Римлянки», как раз из собрания Пушкинского музея.

До 23 июля