Выставка Джорджо Моранди ждет своего зрителя

Классик ХХ века был принципиально однообразен
Одних натюрморты Моранди завораживают, другим они скучны / Евгений Биятов/ РИА Новости

Выставка «Джорджо Моранди. 1890–1964» занимает несколько залов Галереи искусства стран Европы и Азии Пушкинского музея. Четыре из них заняты натюрмортами с бутылками. Первый, правда, предварен парой картин с загадочным сюжетом, поскольку в творческой молодости Моранди примыкал к тем, кто утверждал «метафизическую» живопись, но уже тогда он отличался от них тонкостью колорита и чувством стиля. Кроме того, в первом зале есть приятный юношеский автопортрет и какие-то еще незрелые опыты, но дальше пойдут только натюрморты с бледными, словно припудренными предметами: пиалами, ступками, кувшинами, бутылками и бутылками. Можно, например, увидеть рядом три композиции из одних и тех же вещей, только по-разному поставленных и написанных.

Собственно, от выставки Моранди никто разнообразия и не ждет. Можно сказать, что несведущих она даже удивляет, поскольку за натюрмортами пойдет зал с пейзажами, офортами и цветами, а в сознании среднестатистического любителя искусства Моранди – это прежде всего бутылки, вернее простые геометрические формы – конусы. Вытянутые до бутылки, усеченные до чаши. Именно форма, а не другие свойства – цвет или прозрачность – привлекали художника в бутылках. Поскольку он покрывал их гипсом, можно сказать грунтовал, чтобы модели были ближе к самой живописи, ее иллюзорности. Цветы Моранди писал чаще всего засушенными и сухо: мумифицированные розы вместе с вазами тоже приобретали конусообразность. Пейзажи, естественно, таким манипуляциям не подлежали, но в их размеренности и приглушенности есть что-то мемуарное, припудренное, словно написаны они были не с натуры, а всплыли в памяти.

Открывая выставку, директор Пушкинского музея Мария Лошак с некоторым даже вызовом сказала, что Моранди ее любимый художник, его выставку они с сотрудниками музея делали для себя, с большой любовью, прямо «вышивали». Действительно, оформлены залы самым тишайшим образом (Кириллом Ассом и Надеждой Корбут) и специально оштукатуренные серые стены оказались идеальным фоном для чуждых всякой яркости живописи и графики Моранди. Только гравировальные доски художника кажутся на этом фоне вызывающе рыжими.

Опять соперники

Одновременно с выставкой Джорджо Моранди в Пушкинском музее проходит выставка Джорджо де Кирико. Они были ровесниками, в молодости вместе выставлялись, но потом стали соперниками. В Венецианской биеннале 1948 г. участвовали оба, но приз как лучший художник получил Моранди. Де Кирико был возмущен и даже подал на биеннале в суд.

На выставке много текстов на стенах, к ней издан и большой каталог с целым набором разнообразных статей, рассказывающих о Моранди и его связи со старым итальянским искусством. О том, что одна деталь из Джотто или Караваджо становилась для него отдельным сюжетом, темой. Цитаты на стенах и тексты в каталоге помогают понять магию монотонно прекрасной живописи художника, считавшего, что самые обычные предметы хранят свои тайны. Одним из его кумиров был Поль Сезанн, тоже любитель четкой геометрии в живописи. Моранди прожил всю жизнь в своем доме в Болонье с тремя незамужними сестрами-учительницами, не путешествовал, редко и вынужденно занимался общественными делами, был сосредоточен на своем искусстве.

Можно считать, что всемирная его слава началась в 1948 г., когда на Венецианской биеннале ему был вручен приз как лучшему художнику, за этим последовала выставка в Нью-Йорке. Моранди и сегодня востребованный художник, и показы его работ происходят по всему миру. Что не мешает не расположенным к медитации зрителям считать его скучным, хотя признаваться в этом вроде и неприлично. Поклонники Моранди (их высказывания приводит каталог) считают, что «следует упрекнуть в однообразии глаз зрителя», а не художника и что вообще, позор думать, что он «писал бутылки».

Что именно писал Джорджо Моранди для искусства, а не для развлечения публики, сформулировать нелегко, в его картинах мало света и нет воздуха, палитра держится на нюансах, и она в общем-то печальна. Он шел в искусстве своим особым путем, не стремился привлечь внимание зрителей, не шокировал их, не морочил им голову и не обременял размышлениями. Смотреть на его работы покойно и радостно, так что единственная претензия к выставке для тех, кто Моранди любит, что она слишком короткая, всего четыре зала бутылок.

До 10 сентября