Дирижер Александр Лазарев завершил филармонический цикл «Истории с оркестром»

Абонемент «Истории с оркестром» требовал от его участников биатлона – демонстрации сперва ораторского, а затем дирижерского мастерства. В отличие от Геннадия Рождественского и Владимира Юровского, кто выступал в первых двух концертах цикла, Александр Лазарев не слывет рассказчиком, однако он веселый человек и постарался в своих вступительных словах не упустить ни одного повода для шутки. Лазарев, как требует правило цикла в этом году, повторял программу одного из великих дирижеров прошлого, а именно программу Сергея Кусевицкого, сыгранную им 25 января 1912 г. Вместе с тем он нашел свой сюжет, придавший программе дополнительное единство, – каждое из трех произведений Чайковского было кому-нибудь посвящено. Адресаты посвящений и стали героями экскурсов дирижера – будь то директор Московской консерватории Карл Альбрехт, скрипач Адольф Бродский или руководитель Гамбургской филармонии Теодор Аве-Лаллеман, мягко советовавший Чайковскому воздержаться от использования в партитурах трепака и казацких напевов.

Произведений популярнее, чем выбрал некогда Кусевицкий, в истории музыки не сыскать, а Лазарев еще и постарался исполнить их предельно доходчиво и броско. На помощь ему пришло мастерство Госоркестра им. Светланова, который огромным струнным составом (восемь контрабасов), но точно и стройно сыграл Струнную серенаду Чайковского, а затем проаккомпанировал Скрипичный концерт. Последний стал воплощением золотого стандарта классического исполнительства: солистка Алена Баева провела партию эффектно и безукоризненно, не потеряв ни ноты и уложившись в стремительные темпы, а Лазарев мастерски вел оркестр.

Пятая же симфония во втором отделении стала воплощением музыкантского термина «крупный помол»: баланс внутри групп, отделка деталей, разделение тембров дирижера нимало не интересовали. Была и странная идея: вторую побочную тему Лазарев провел оба раза вдвое медленнее привычного темпа, чтобы вернуться в основной темп со стремительным ускорением. Прекрасное (кроме одной ноты) соло валторниста Валерия Жаворонкова и еще пара мест прозвучали тихо или на средней звучности. В остальном повсюду царило брутальное фортиссимо, отчего роковое вступление темы фатума во второй части не слишком выделилось среди прочих громовых эпизодов. Порой Лазарев сбегал с пульта в ту или иную группу оркестра – ставить градусник ему стало бы опасно. Чего-чего, а скуки в заключительном концерте цикла «Истории с оркестром» не оказалось.