Бруно Белламиш: Как молодой часовой марке выстрелить на рынке, не имея о нем никакого представления

Молодая французская марка Bell & Ross – феномен на часовом рынке. Два десятка лет назад два энтузиаста решили выпускать «идеальные часы», как они себе их рисовали, не имея никакого представления о часовом рынке – только о тех часах, которые они хотят делать. На удивление, затея сработала, потому что концепт был выстроен очень четко – часы, использующие винтажную и милитаристскую стилистику. Плюс основатели марки, дизайнер Бруно Белламиш и бизнесмен Карлос Розильо (Bell & Ross – производная от их фамилий), всегда очень внимательно слушали рынок. В результате Bell & Ross сформировали новую устойчивую моду к милитаристским часам и вызвали многочисленные подражания.

Карлос Розильо В то время у нас был концепт, который можно было бы назвать «Дикий Запад»: огромные просторы, путешествия и приключения. Второй этап – когда в 1997 году в наш капитал вошла компания Chanel: бизнес стабилизировался, мы смогли выстроить компанию по классическим канонам.

Бруно Белламиш Мы хотели создавать идеальные часы, как мы их себе представляли. И смогли сделать это. Одновременно открывая для себя часовой рынок: надо признать, что у нас не было знаний о рынке – только о часах, которые мы хотели делать. За минувшие 20 лет рынок очень сильно изменился. А у нас появилось свое законное место, мы стали органичной частью часового пейзажа.

Б.Б. Наш секрет – во взаимодополняемости. В больших компаниях один человек играет только одну роль, заранее определенную. Нас в компании немного, и каждый – «многозадачный». Наша корпоративная культура – прагматичная и страстная, поскольку мы любим часы, слушаем наш рынок и реагируем очень быстро. Есть реальность и есть теория. У нас нет маркетологов: мы не теоретизируем рынок, мы его слушаем: людей, которые продают наши часы, и которые их покупают.

К.Р. Бруно отвечает за все, что связано с креативом, я – за бизнес-процессы. Эти направления требуют разных компетенций.

Б.Б. Но при этом у нас общее видение того, какие часы мы хотим сделать.

К.Р. Совершенно верно! Мы оба готовы рисковать, мы оба любим инновации.

Б.Б. Я был студентом-дизайнером и более 20 лет назад попал на стажировку в немецкую часовую марку Sinn. И сначала часы [которые в будущем станут называться] Bell & Ross родились как чисто дизайнерский проект, но очень быстро стало понятно, что у них есть коммерческий потенциал для реализации во Франции. Однако я в коммерции ничего не понимаю, поэтому обратился к Карлосу, которого давно знал и которому доверял.

К.Р. И я сделал рисунок. (Смеется.) Бесспорно, наш дизайнер – Бруно, но первый дизайн родился у меня. Мы сразу сошлись в том, какие часы и какую марку мы хотим сделать. Бруно создал логотип – и в нем самом уже угадываются наручные часы: центральная часть – циферблат, слова Bell и Ross – ремешок. А когда у вас есть четкое видение, какую марку и какой продукт вы хотите сделать, люди моментально это оценят. Поэтому одна из первых статей про нас называлась «Великий дом Bell & Ross» – журналист оценил масштаб нашей затеи и ее исполнение.

Б.Б. Если вы посмотрите на эволюцию Bell & Ross и на развитие новых тенденций на часовом рынке, то увидите, что мы всегда были впереди рынка. Буду скромен и не скажу, что мы эти тенденции формировали. Почему это стало возможно? Потому что мы маленькая компания, мы можем позволить себе эксперименты, в то время как дизайнер большой компании поставлен в определенные рамки и не может выйти за них. А нам нравились квадратные часы с черными циферблатами, и мы сделали такие часы. Если вспомните часовой рынок 20 лет назад, то пара моделей с черными циферблатами была разве что у IWC – и все.

Б.Б. И выяснилось, что такие часы нравятся не только нам. Это только кажется, что в мире часов уже все изобретено. Когда мы в 2005 году сделали квадратную модель с черным циферблатом, то поняли, что корпус у нее должен быть черным. Керамические технологии были еще не очень хорошо отработаны, поэтому мы остановились на покрытии PVD. Всего мы хотели сделать 2000 таких квадратных часов, оказалось, что минимальная партия для корпусов с покрытием PVD – 500 штук. Мы заказали 500 черных корпусов, но с опаской – какова будет реакция покупателей? Эти черные часы были проданы в первую очередь! И теперь все делают черные часы. Стоит только одному проторить дорогу, как другие устремляются за ним. Когда мы только появились, нам говорили: ваши часы слишком большие! Но следом появились другие, которые тоже начали делать крупные часы.

Б.Б. Cамая коммерчески успешная – квадратная модель в корпусе 42 мм (первую модель мы сделали в корпусе 46 мм, затем – 42 мм и 39 мм). Те, которые прозвучали громче всех, – Radar и Airborne. Действительно, популярность и коммерческая успешность не всегда совпадают, потому что люди довольно консервативны. Если у вас много денег, вы можете позволить себе все что хотите. Но если не слишком много и вы задумываетесь о часах, то первый выбор – часы стандартные, которые отвечают устоявшимся представлениям о дизайне и статусности. Рисковать готовы не все. Журналисты же любят модели яркие, про которые легко рассказывать.

Б.Б. Можно сказать и так. Но между нашей маркой и аэрокосмичес­кой отраслью есть очень тесные эмоциональные связи. Мы делали часы, и вот сделали мотоцикл-ракету. Мне как дизайнеру было очень интересно перенести ДНК часового бренда Bell & Ross в мотоцикл. А после успеха мотоцикла мы сделали еще и часы, потому что люди спросили: а что можно носить с этим мотоциклом и его комбинезоном? Так появилась модель BR-X1 – хронограф-скелетон в корпусе из титана и керамики, с керамически-каучуковыми кнопками хронографа.