Донецкая драма теряет зрителей

Возможность военного конфликта с Украиной в российском обществе обсуждают вяло, с гораздо меньшей тревогой, чем отмену рейсов в Турцию, несмотря на армейские маневры, перестрелки и полные намеков высказывания чиновников о том, что «своих не бросаем». В войну не верят. В общественной атмосфере нет ощущения накопленной энергии, того бодрого возбуждения, которое должно разрядиться ударами молний.

Население все сложнее захватывать большой повесткой, круг интересов обывателя сжимается до ближнего горизонта. Его всерьез волнует, что во дворе или на работе, но не в Донбассе. Подобные настроения и в среде вероятного противника. Воинственность маргинализируется на/в Украине, оказавшейся в ситуации перманентного локдауна. Боевой гопак вышел из моды. Сложно поверить и в то, что горячий конфликт сейчас интересен Западу. Цивилизация прошла этап, когда силовые решения были атрибутом характера.

И все же нынешняя ситуация – повод для рефлексии. Фундаментальный, вряд ли сшиваемый в горизонте ближайших поколений разрыв двух стран долгое время трактовался в России как следствие временного европомешательства соседа. Но чары упоения евроинтеграцией рассеялись, однако это не развернуло украинцев к России.

Обидный факт состоит в том, что российская модель уже 10 лет назад перестала быть «мягкой силой», способной увлекать своей брутальной централизацией. Ее авторитет можно поддерживать в контролируемом медиапространстве и среди определенных возрастных когорт. Но она не является точкой притяжения за пределами зоны контроля. На Украине это неприятие можно объяснить крымской раной, но подобная ситуация и в Белоруссии. Как партнер для интеграции Россия в нынешнем состоянии не слишком интересна.

Второй повод для осмысления – это запрос самих жителей ДНР и ЛНР. За все годы их специфичного статуса мы так и не увидели ни одного социологического замера, демонстрирующего отношение жителей этих территорий к условной независимости (о подготовке таких исследований «Ведомости» писали в статье «Зачем стреляют в Донбассе» 5 марта 2021 г.). Можно предположить, что в их настроениях доминирует та же усталость и жажда определенности. Любое разрешение ситуации лучше безысходности.

Сохраняет ли Россия свою ценностную миссию на этих «островах»? Если сейчас еще да, то через обозримый срок она все чаще начнет менять роль защитника на роль источника проблем. А потеря чувства собственной правоты станет застывшим вопросом: ради чего это все?