Как тормозить
Берни Луц (Мейси) – 50-летний неудачник, который, как любят делать неудачники, решил попытать судьбу, проиграл прорву своих и чужих денег и лишь чудом отделался сломанной коленной чашечкой. Причина, по которой он пока жив, – почти сказочная. Бывший друг, а ныне кредитор и управляющий старым лас-вегасским казино гангстер Шелли (Болдуин) решает поставить его невезучесть себе на службу и делает Луца штатным “тормозом” – должность, которая, как пишут, действительно имелась в списке сотрудников любого уважающего себя казино в наивные времена Багси Сигела и др.
Основная и единственная обязанность “тормоза” – быть унылым и несчастным, носить костюм на два размера больше и распространять вокруг себя атмосферу тихого смиренного отчаянья. Герой с этой работой справляется так хорошо, что одно его появление у игрального стола превращает счастливчиков в неудачников. Многие годы он курсирует между игроками, отбирая их везенье без малейшей для себя пользы и радости, давно смирившийся с тем, что, когда он сделает круг по залу, сэкономив для казино в районе $100 000, – ему опять не хватит сахара в сахарнице или сливок в молочнике, и свой бесплатный кофе он будет пить черным и горьким.
Поскольку от неприкаянности Луца зависит доход казино, герой Болдуина превращается в его персональное божество, исподволь контролирующее Луцеву жизнь и аккуратно следящее за тем, чтобы в нее не проник ни один лучик радости. Лучик, однако, проникает – в лице 30-летней официантки (Мария Белло), которая по какому-то совсем не существенному поводу ложится с Луцем в постель и тем самым его, не трогавшего голой женщины лет 20, совершенно преображает. Вместо тоски Луц начинает распространять вокруг себя феерическое везенье, от которого рулеточные колеса крутятся в унисон, “однорукие бандиты” осыпают счастливых пенсионерок многотысячными выигрышами, а работодатели понимают, что Луца надо остановить, пока он со своим внеплановым счастьем не пустил их по миру.
Анекдотический этот сюжет мог вылиться в ни к чему не обязывающую комедию или же в претенциозное философствование в духе недавнего испанского “Интакто” (где один из героев, кстати, тоже работал “тормозом” в казино). Однако фильм Креймера ни разу не соскальзывает ни в чистое фиглярство, ни в чистую мистику, а общим настроем и сказочной неоновой подсветкой более всего напоминает фиггисовский “Покидая Лас-Вегас” – хотя саксофонный фон тут слаще и бессмысленней, чем у Фиггиса, а градус отчаянья все-таки ниже.
Болдуин (номинировавшийся за “Тормоза” на “Оскара”) играет тут фигуру мистическую и одновременно тривиальную. Умеющий смотреть сквозь людей и усилием мысли менять чет на нечет на игральных костях, он вместе с тем чувствует, как его сила и власть уходят. Казино разоряется, Вегас перестраивают на манер Диснейленда, а его самого – с его сантиментами, с его пыльным элегантным демонизмом, с его верой в традиции и молотком для переламывания ног нечестным игрокам – кажется, скоро вынесут за скобки.
Уильям же Мейси и вовсе тождествен своему персонажу. Невыносимо трогательный этот человек с внешностью немолодого Гурвинка, обреченный, кажется, до конца дней играть обиженных судьбой уродцев (именно в этом жанре самая знаменитая его роль – в “Фарго” Коэнов), тут внезапно оказывается в положении не только эпического, но и эротического героя. Что хотя и не совсем приятно на вид, но по-своему, безусловно, удивительно.