Герои Достоевского: Путин и Ходорковский

Почти год назад, когда правительство еще сохраняло единство и строило идеалистические планы реформ, президент дал совершенно ясное обещание либерализовать рынок акций “Газпрома”, отменив ограничения на их покупку иностранными инвесторами. Он выдвинул вполне обоснованное и ожидавшееся условие для этой либерализации – сначала государство должно увеличить свою долю в “Газпроме” так, чтобы она превышала 50%. Это понятно, ведь “Газпром” – главный экономический и геополитический актив России. В качестве механизма увеличения было выбрано слияние сонной и всеми забытой государственной компании “Роснефть” с “Газпромом” в обмен на необходимые акции. Элементарно.

“Он даже и не знал того, что новая жизнь не даром же ему достается, что ее надо еще дорого купить... Но тут уж начинается новая история, история постепенного обновления человека, история постепенного перерождения его, постепенного перехода из одного мира в другой, знакомства с новою, доселе совершенно неведомою действительностью. Это могло бы составить тему нового рассказа, – но теперешний рассказ наш окончен”.

Эту цитату из романа Федора Достоевского “Преступление и наказание” – его последние строки – можно с равным успехом произнести, говоря и о президенте Владимире Путине, и о Михаиле Ходорковском.

Дорого обходится

Пока бывший глава “ЮКОСа” томится в тюрьме, уверенный в неизбежности своей судьбы, президент Путин, похоже, медленно проигрывает битву за контроль внутри Кремля. Они оба, каждый по-своему, могут пасть жертвой монстра, которого создали.

Путин и те, кто его окружает, своего рода “новое политбюро”, сознательно распределили высшие посты в государстве среди преданных товарищей (эту группу обычно называют силовиками) для того, чтобы перехватить контроль и власть у таких людей, как Михаил Ходорковский и других так называемых олигархов. Ходорковскому теперь приходится дорого платить за свою попытку неповиновения Кремлю. Но главный вопрос для инвесторов и делового сообщества заключается в том, не придется ли также и президенту Путину теперь платить за ту новую жизнь, которую он вдохнул в Кремль. За последний год президент Путин растерял движущие силы экономического роста, что, в свою очередь, привело к снижению общественной поддержки его политики, а также доверия со стороны бизнеса и инвесторов, что выразилось, в частности, в росте оттока капитала и сохранении иностранных инвестиций в Россию на низком уровне.

Год назад дело “ЮКОСа” было главной темой, которая нас волновала. Все пытались оценить тот негативный эффект, который оно могло оказать на инвестиционный климат в России. Сейчас инвесторы надеются, что разрушение “ЮКОСа” было единичным случаем. Этот риск был рационально учтен в цене российских акций. Теперь для справедливой оценки рисков фондового рынка России гораздо более важно другое. Сможет ли президент Путин эффективно завершить это дело и одновременно подвести черту под связанными с ним проблемами? Ведь именно порожденные процессом факторы – пересмотр итогов приватизации, пересчет налогов задним числом, постепенный рост вмешательства госчиновников в большой бизнес – дестабилизировали инвестиционный климат в течение последнего года. Инвесторы, конечно, верят личной приверженности президента идеям улучшения делового и инвестиционного климата, но их беспокоит, насколько Путин действительно способен его улучшить.

Собственники бизнеса в России отреагировали на дело “ЮКОСа” и последовавший за ним рост вмешательства государства в экономику экспортом капитала и сокращением инвестиций. Реальный уровень оттока капитала в 2004 г., по нашим оценкам, составил около $15 млрд. Прямым следствием этого стало лишение промышленного сектора столь необходимых ему инвестиций, что, в свою очередь, стало одной из главных причин замедления темпов экономического роста, которые тем не менее оказались достаточно высокими благодаря заоблачным ценам на нефть.

Снижение темпов базового роста экономики оказалось одним из факторов, которые внесли свой вклад в падение общественной поддержки президента и правительства. Высокие рейтинги общественной поддержки – одно из самых главных преимуществ Путина внутри властной структуры Кремля, так что их снижение ведет к ослаблению его способностей держать под контролем амбициозную группу силовиков.

Портфельные инвесторы первоначально отреагировали на атаку на активы “ЮКОСа” (в апреле 2004 г.) снижением котировок на 34% (до конца июля). Позже на рынке установилось понимание этой акции как “единичной”, и индекс РТС стабильно рос, поднявшись с конца июля до середины октября на 33%. В октябре фондовый рынок снова развернулся и с тех пор так и остается в высшей степени волатильным. Причиной падения в октябре было не дело “ЮКОСа” само по себе, а то, что инвесторы начали видеть раскол в высшем руководстве страны или, если быть точным, внутри группы силовиков. В частности, стали заметны неприкрытые амбиции некоторых людей из этой группы, которые, как опасаются инвесторы, хотят стать “новыми олигархами” – вырвать контроль над активами у олигархов ельцинской эпохи и установить контроль над оставшимся госимуществом. В этом смысле последние новости по поводу слияния “Газпрома” и “Роснефти” особенно тревожны.

Надрыв в “Газпроме” и “Роснефти”

Однако подобная стратегия разбудила тех внутри группы силовиков, кто рассматривал активы вроде “Роснефти” как свою законную награду за успехи в олигархической войне 2000–2004 гг. Как говорится, победителю достаются добыча и право переписывать историю.

Первоначальный план слияния неоднократно корректировался, пока наконец пару недель назад не появились предположения о том, что, возможно, слияние не произойдет вообще, а вместо этого государство выкупит недостающие ему до контрольного пакета акции за деньги. И на прошлой неделе эта версия получила официальное подтверждение. Инвесторы могут быть счастливы, что механизм, который позволит наконец либерализовать рынок акций “Газпрома”, согласован, но их вряд ли обрадуют предложенные условия увеличения государственной доли.

По сути, государство теперь намерено передать “Роснефть”, которой оно и так уже владеет, в другую полностью государственную компанию, но в процессе этого перемещения оно увеличит свой государственный долг почти на $7 млрд. Ирония в том, что одновременно с этим Министерство финансов пытается сократить государственный долг России, договорившись о досрочной выплате $15 млрд Парижскому клубу. Вывод печален. Первоначальный, вполне разумный путинский план был полностью расстроен теми лицами в руководстве страны, чьи интересы зачастую противоречат принципам продекларированной президентом модели экономического развития. Но, кроме того, данная сделка будет также означать фактический конец благоразумной финансовой политике, которая помогала восстановлению российской экономики после кризиса в течение последних пяти лет.

Надрыв в “ЮКОСе”

Перед аукционом по продаже “Юганскнефтегаза” в декабре прошлого года общий объем налоговых претензий к “ЮКОСу”, включая штрафы, проценты и пени, составлял около $24 млрд (и это уже после того, как компания выплатила $4 млрд). Выручка от продажи акций этого дочернего предприятия “ЮКОСа” в счет погашения налоговой задолженности составила $9,4 млрд. Кроме того, после аукциона “ЮКОС” избавился от налоговых претензий на $5,1 млрд, которые были предъявлены непосредственно “Юганскнефтегазу”. Тем самым, можно предположить, размер налоговых претензий к “ЮКОСу” снизился на сегодня приблизительно до $9,5 млрд.

Уже после смены владельца “Юганскнефтегаз” успешно отсудил у “ЮКОСа” $2,2 млрд за невозврат выручки (“ЮКОС” не мог ее возвращать, поскольку вся выручка компании направлялась на выплату налогов) и пытается отсудить еще $11,1 млрд, в том числе за использование “ЮКОСом” трансфертного ценообразования. В марте прокуратура предложила руководителям двух оставшихся нефтедобывающих предприятий “ЮКОСа” – “Самаранефтегазу” и “Томскнефти” – предпринять аналогичные действия “для своей собственной защиты”.

Если иски “Юганскнефтегаза” будут удовлетворены, что очень вероятно, тогда долги “ЮКОСа” перед государством вырастут до $23 млрд, плюс еще около $3 млрд компания должна другим кредиторам, включая группу МЕНАТЕП. Оставшиеся нефтедобывающие активы “ЮКОСа”, если их оценить по методике, использованной при подготовке аукциона по продаже “Юганскнефтегаза”, стоят приблизительно около $8 млрд. Кроме того, “ЮКОСу” принадлежит 35% акций “Сибнефти”, которые можно оценить примерно в $4,5 млрд.

Таким образом, если бы активы “ЮКОСа” были конфискованы для удовлетворения требований кредиторов, то удовлетворить оказалось бы возможно лишь иски Федеральной налоговой службы и частично “Юганскнефтегаза”. В этом случае всем остальным кредиторам, а также акционерам не останется ничего.

Открытый финал

Наиболее вероятный сценарий финала для “ЮКОСа” – полное уничтожение. Ответственность за это придется взять на себя бывшему дочернему предприятию “ЮКОСа”, а не государственным учреждениям, так чтобы Путин мог объяснить происшедшее спором хозяйствующих субъектов и выполнить тем самым свое давнее обещание не банкротить “ЮКОС”. Но есть также возможность, что “ЮКОСу” будет позволено остаться невредимым. Это произойдет лишь в случае, если контрольный пакет акций, принадлежащий МЕНАТЕПу, будет передан государству или будет конфискован. И в том и в другом случае портфельные инвесторы останутся ни с чем, поскольку, даже если компании сохранят жизнь, она будет работать с одной целью – вернуть долг государству. Математические расчеты показывают, что “ЮКОС” никогда не сможет этого сделать.

Тем не менее второй вариант в большей степени соответствует обещаниям президента и кажется менее вредным для инвестиционного климата, чем откровенный развал компании. Ведь процесс ее уничтожения может оказаться достаточно долгим, и все это время проблема “ЮКОСа” будет сохраняться. Главный вопрос при этом – чего хотят люди, которым удалось изменить план слияния “Газпрома” и “Роснефти”? Судя по последним событиям, то, чего они хотят, это то, что, скорее всего, и случится. И поскольку мы не знаем, чего они хотят, премия за инвестиционные риски в России остается такой высокой.

На память приходят начальные строки из другого романа Федора Достоевского – “Идиот”: “Из пассажиров были и возвращавшиеся из-за границы; но более были наполнены отделения для третьего класса, и все людом мелким и деловым, не из очень далека. Все, как водится, устали, у всех отяжелели за ночь глаза, все назяблись, все лица были бледно-желтые, под цвет тумана”.