Варвары и греки
Не только долгие финальные аплодисменты, но и громкое публичное возмущение – знак того, что Анатолий Васильев для Франции мэтр и ожидания, связанные с его спектаклями, были велики.
“Осторожно, Васильев! Деньги и власть сделали тебя без ума!” – кричала по-русски пожилая дама, выбираясь из амфитеатра в середине первого часа “Илиады”, когда к выходу уже потянулись небольшие группы зрителей.
Под деньгами и властью здесь вряд ли имеют в виду положение Анатолия Васильева на родине, где у него как раз осложнились отношения с московским комитетом по культуре. Скорее речь идет о режиссерской кафедре в Национальной школе искусств в Лионе – преподавательская деятельность Васильева финансируется французским правительством, а значит, налогоплательщик имеет законное право на возмущение.
Пресса на “Илиаду” еще категоричнее. Le Figaro вспоминает давний успех авиньонских показов “Шести персонажей в поисках автора” и блестящую васильевскую постановку “Амфитриона” в Comedie Francaise, а потом чеканит: “Король гол, Васильев заблудился”, раздраженно указывает на неуместность позы гуру и даже неполиткорректно сравнивает русского режиссера с Распутиным.
Liberation попросту глумится, гадая, пригласил ли Васильев публику на тренировку по ушу или на репетицию серии “Звездных войн”. В финале фельетона объективности ради отмечено, что вот нашлись же чудаки, которые досидели до конца трехчасового действа в знаменитом авиньонском карьере де Бульбон (от которого еще полчаса езды до города, а время за полночь).
К счастью, действительно нашлись. Несмотря на исход публики в течение всего спектакля, амфитеатр, выстроенный в песчаном карьере, к финалу был все еще почти полон. Значит, кто-то поддался медитативному ритму “Илиады”, а кто-то согласился с тем, что искусство вправе требовать от зрителя серьезной работы. Для понимания “Илиады”, наверное, важно знать, что все последние годы Анатолий Васильев был занят поиском первоэлементов театра. Но и без этого знания можно увидеть, что спектакль по Гомеру – попытка синтеза разнородных элементов архаики и подчинения их единой смысловой вертикали – христианской (поэтому высшей точкой спектакля на античный сюжет становится евангельский эпизод избиения младенцев, а основой хоров Владимира Мартынова – литургия). Эпос, хор, боевые искусства, обряды, горловое пение – все это театр до возникновения драмы, и наслоение таких архаических культурных пластов вполне логично.
А на фоне отвесных, ровно обтесанных стен карьера де Бульбон еще и символично – сам антураж этой сцены под открытым небом служит лучшей метафорой культурных раскопок, которыми заняты в “Илиаде” актеры “Школы драматического искусства”.
Русский сюжет, не вызывающий у публики вопросов, – это “Варвары” Максима Горького в постановке Эрика Лакаскада. Самым эффектным в спектакле, идущем в Почетном дворе Папского дворца, хочется назвать предваряющий действие митинг, на котором режиссер зачитывает петицию с требованием повышения зарплат театральным работникам. Дальнейшие события не то чтобы менее увлекательны, но при несомненном качестве режиссерской и актерской работы спектакль выглядит всего лишь образцом новых стандартов прочтения классики.
Пустая сцена с тремя пучками изогнутых фонарных столбов и ящиками из-под пива. Лишенные примет какого-либо времени костюмы жителей захолустного городишки и приехавших разрушить их однообразный быт инженеров-железнодорожников. Бодрые штрихи в характеристиках персонажей: играющая Лидию Богаевскую превосходная актриса Дариа Липпи, выходя на сцену, взбрыкивает и фыркает, как кобылица. Но в общем провинциальная скука всегда неизменна, хоть романсы пой под гитару, хоть Боба Дилана. Приезжий инженер Черкун тоже явно не двигатель прогресса – заводит на патефоне Deep Purple, а в нашем-то уезде уже знают R.E.M. Такими подробностями и оживляются три с половиной часа “Варваров”.
“Илиада” и та короче.