Границы: Для кого клуб, а для кого крепость

Страны должны быть открытыми клубами. Право стать членом клуба, т. е. получить паспорт, должен иметь любой, кто готов соблюдать правила клуба – законы. Конечно, в клубе следует говорить на общепринятом языке и не следует нарушать права других. При этом члены клуба (граждане) имеют право отказать в членстве лицам, не желающим соблюдать правила, а также исключать нарушителей.

Так считает Виллем Бюйтер, профессор Лондонской школы экономики, бывший главный экономист ЕБРД. Это его ответ на статью Мартина Вулфа, который убежден, что государство имеет право ограничивать приток иммигрантов, оценивая экономические плюсы и минусы для существующего населения, а не только плюсы для экономики в целом. Вулф стремится показать, что расхожие представления о пользе мигрантов для экономики слишком упрощают картину. Бюйтер, почувствовав в этом привкус «Англии для англичан», решил ответить не как экономист, а как правозащитник. Он уверен, что ни факт рождения в стране, ни долгое в ней проживание не дают старым гражданам права запирать входные ворота. Выражение «Мой дом – моя крепость» верно в отношении семейного жилища. В собственный дом могу не пускать кого угодно, а страна – другое дело.

Вопрос, наверное, не в жестком выборе между статусом клуба или крепости, а в степени клубности, которую государства считают для себя полезной. «Членский билет» во многие страны вполне можно купить, как клубную карту. Монако, Виргинские острова, Доминика и множество других юрисдикций с благоприятным климатом уже являются клубами. Но и большие страны-крепости всегда будут для кого-то клубами, оставаясь для большинства обычных граждан крепостями. Прежде всего для тех, кто зависит от социальной системы государства, для тех, чьи профессии не конвертируются при переезде за границу, и для тех, кто просто привык жить в своей стране и не собирается никуда ехать. А таких большинство. Британия, о которой спорят Вулф и Бюйтер, – это клуб для финансистов и представителей бизнеса со всего мира, в том числе из России, но для большинства местных – обычная страна. В Евросоюзе, где нет границ, за пределами своих стран постоянно проживают 3–5% граждан, и это довольно много. В мире в целом таких людей около 1%, включая беженцев и экономических мигрантов.

Но есть среди них и самые богатые, и самые образованные. Они входят в сообщества, для которых государственные границы несущественны, – в частности, бизнес и академическая наука. Это те немногие, для которых мир, по выражению Томаса Фридмана, плоский. Для остальных он по-прежнему круглый, а стены между странами высоки, несмотря на то что тоталитарных стран, считавших себя крепостями, практически не осталось. Одни государства в дополнение к экономическим стенам готовы строить физические – как США на юге. Другие создают образ врага, пугая граждан шпионами, – как в России. Элитам, для которых их собственная страна давно стала клубом, важно поддерживать в гражданах ощущение осажденной крепости.