Сергей Гуриев: Персона - Сергей Гуриев, бывший ректор Российской экономической школы

Кафе Daguerre, где мы встретились с Сергеем Гуриевым, расположено недалеко от Парижской школы экономики, где уже больше трех лет работает его жена Екатерина Журавская. В 2009 г. она, испытывая гораздо меньше оптимизма по отношению к российским властям, чем муж, решила найти постоянную работу в западном университете. «Она выдающийся экономист и может получить работу в любом европейском городе», – без лишней скромности аттестует Журавскую Гуриев. Сам он, тоже признанный в мире экономист, уезжать из России не планировал (в феврале 2009 г. его как раз включили в первую сотню кадрового резерва президента Медведева). Поэтому на семейном совете решили подавать заявку в такой университет, чтобы Гуриеву было удобно прилетать к семье на выходные, а жизнь была бы не очень дорогой. Париж оказался оптимальным выбором. Гуриев здесь уже явно обжился. Пока мы ждем официанта, он советует прогуляться по улице Дагерр, на которую выходит кафе: там есть все, чем богата Франция, – гастрономические лавки всех родов, модные бутики и ресторанчики на любой вкус. Когда новость о вынужденной отставке ректора РЭШ попала в ведущие западные СМИ, Гуриев сразу получил предложения о работе из лучших университетов мира. «Но мои дети категорически не хотят покидать Францию, и я могу их понять», – говорит Сергей. А преподавательскую вакансию в парижском университете Science Po он нашел еще до шумихи в прессе. Дочери Гуриева и Журавской 11 лет, сыну – девять. Родители объяснили им, почему отец решил не возвращаться в Россию. «В любом случае тут все знают про эту историю, – добавляет экономист. – Меня уже узнают на улицах. Я стал известным человеком. Это не очень хорошо. Это не моя цель, у меня другая работа».

«Считали, что можем принести больше пользы в России»

Его целью и работой много лет была РЭШ – согласно международным рейтингам, лучший экономический институт СНГ, стоящий на 27-м месте среди 1500 лучших факультетов экономики. По словам Гуриева, своим успехом Российская экономическая школа обязана видению Валерия Макарова – директора Центрального экономико-математического института РАН, который основал РЭШ в 1992 г. и стал ее первым ректором. В 2004 г. его на этом посту сменил 34-летний на тот момент Гуриев (Макаров с тех пор – президент школы). Гуриев, выпускник МФТИ по специальности «прикладная математика», начал работать в РЭШ летом 1998 г. вместе с Журавской, которая до отъезда на Запад училась в РЭШ. До этого они оба учились в США. «Я вернулся после постдока в MIT [постдокторантуры в Массачусетском технологическом институте], она – после PhD в Гарварде. Познакомились мы в Москве, но виделись в Москве только раз», – рассказывает он. Параллельно супруги-экономисты стали сотрудничать с Российско-европейским центром экономической политики (РЕЦЭП; впоследствии на его основе был создан Центр экономических и финансовых исследований и разработок, который в 2005 г. присоединился к РЭШ). «РЭШ и РЕЦЭП предложили нам работу [потому, что] это были единственные организации в России, которые хотели нанимать исследователей международного уровня. Мы не искали работу за границей, так как считали, что можем принести больше пользы в России», – резюмирует Гуриев.

В Париже жарко, надвигается гроза. Мне приносят швепс со льдом, а Гуриеву – пиво с лимоном. Немного поколебавшись, он заказывает к пиву тарелку картошки фри – признается, что давно этого не делал, так как дома все придерживаются здорового питания. Я спрашиваю, как бывший ректор РЭШ отреагировал на высказывания министра экономического развития Андрея Белоусова, своего давнего оппонента в спорах об экономической политике. Комментируя эмиграцию Гуриева, тот, в частности, заявил журналистам: «Я знаю подоплеку всего этого дела, там нет политики, это чисто, я бы сказал, общественно-хозяйственные причины. Эта история возникла достаточно давно. Ситуация в РЭШ достаточно хорошо известна тем, кто находится близко от РЭШ» (цитата по «Прайму»). Гуриев удивлен формулировкой «общественно-хозяйственные причины». Он предполагает, что министр мог иметь в виду проверки со стороны госорганов, с которыми РЭШ столкнулась впервые за те годы, что он был ее ректором. «Одновременно с моими допросами в Следственном комитете в РЭШ действительно были проведены налоговая проверка и проверка Рособрнадзора, – рассказывает Гуриев. – Обе они начались как раз в то самое время, когда начались [мои] допросы: налоговая проверка – в январе – феврале, проверка Рособрнадзора – в марте. Нам сказали, что и та и другая – это нормальные плановые проверки. Но прежде ничего подобного не было. Насколько я понимаю, налоговых претензий пока нет. У Рособрнадзора есть претензии к РЭШ по недостаткам, которые должны быть устранены в определенные сроки».

«Будем устранять, – говорит по привычке уже бывший ректор РЭШ. – Я надеюсь, теперь, когда я уехал, эти проблемы будут решены».

«второго дела ЮКОСа нет»

На протяжении всей нашей беседы Гуриев держится спокойно. Но когда речь заходит о политических обвинениях в его адрес, чувствуется, что внутренне он заводится. Особенно его возмущают комментарии бывшего сотрудника американского Центра Карнеги, а ныне члена Общественной палаты Сергея Маркова о том, что Гуриев был «серым кардиналом» антипутинской части медведевской команды и каналом связи этой группы с мировой олигархией». «Некоторые из этих претензий я слышал в разговорах со следователями, а некоторые не слышал – и за это крайне благодарен политологу Маркову: он, по сути, рассказал, как бы следователи беседовали со мной дальше, если бы я продолжал ходить на допросы», – иронизирует бывший ректор РЭШ.

Сами же эти претензии, по его словам, не только абсурд, но и откровенная ложь: «Российская экономическая школа никогда не поддерживала Навального или других оппозиционных политиков. Я поддерживал Навального только из личных средств. Кроме того, я вообще никогда не получал деньги от Ходорковского и его партнеров. Про те $50 000, которые Российская экономическая школа получила от его партнера Константина Кагаловского в 2003 г., я уже говорил: во-первых, это для РЭШ была незначительная сумма, во-вторых, я не был ректором РЭШ, в-третьих, я даже не был в это время в Москве, а находился в академическом отпуске длиною в год, работал в Принстоне и в РЭШ денег не получал. Эти деньги пришли после того, как я уехал в Принстон, и были потрачены до того, как я вернулся. То, что я являюсь «серым кардиналом», «каналом связи», – все это полный бред, но такого бреда много в документах, которые я видел в рамках допросов и других следственных действий».

Следственные действия начались 12 февраля. «Повестку доставили в РЭШ в четверг, 7 февраля, вечером. Я посоветовался с коллегами – все сказали, что на допрос без адвоката идти нельзя. В пятницу я созвонился с теми людьми, которых мне порекомендовали, в понедельник встретился с Русланом Кожурой из бюро «Аснис и партнеры», которое занимается подобными делами, – и ни секунды не жалею, что нанял адвоката. И всем рекомендую ходить на допрос только с адвокатом», – говорит Гуриев. Клиентами «Асниса и партнеров» были бизнесмен Олег Киселев и жена бывшего мэра Москвы, владелица компании «Интеко» Елена Батурина – им обоим пришлось уехать из России, опасаясь арестов.

Могут ли следователи по первому делу ЮКОСа добраться до свидетеля по этому делу Гуриева, который решил остаться за границей? Гуриев уходит от ответа: «Формально я нахожусь в долгосрочном отпуске. Продолжаю оставаться зарегистрированным в Москве, но не собираюсь там появляться. В том числе и потому, что в отношении меня введен специальный режим пересечения границы и пограничная служба обо всех моих пересечениях российской границы должна докладывать Следственному комитету. Более того, копируют все страницы моего паспорта, чтобы увидеть, границы каких еще стран я пересекал. И моя жена попала под тот же самый режим, что, как мне кажется, совершенно возмутительно. В отличие от меня она не проходит свидетелем по делу ЮКОСа. И это дает мне основания подозревать, что такой режим в отношении ее связан с тем, что она финансово поддерживала Навального». Может показаться парадоксальным, что Гуриев стал свидетелем по первому делу ЮКОСа, всего лишь написав экспертное заключение по второму. Но Гуриев отмечает и другой парадокс: «Ответственно заявляю: никакого второго дела ЮКОСа нет. Может быть, Ходорковский что-то украл. Но во втором деле ничего так и не было доказано. Ходорковского, в частности, на полном серьезе обвинили в создании вертикально-интегрированной компании. Я, как эксперт, написал, что ничего преступного в создании вертикально-интегрированной компании нет и что все нефтяные компании мира построены по такому принципу» (см. врез). Обсуждал ли заказчик экспертизы по второму делу ЮКОСа, Дмитрий Медведев, ее выводы с авторами? Гуриев отвечает отрицательно. «Но я в целом должен сказать, что к президенту Медведеву у меня по этой ситуации никаких претензий нет, – рассуждает бывший ректор РЭШ. – Он мне предложил высказать свое мнение, а я должен был как взрослый человек просчитать все последствия. Ну вот, можно сказать, я их и просчитал. Я понес серьезный ущерб, я чувствую себя очень плохо оттого, что пришлось в таком внезапном режиме бросить РЭШ. Многие планы и проекты, которые я хотел реализовать в России, не реализуются. А что делать? Это не претензии к Медведеву. Это моя, если хотите, наивность. Я считал, что российский гражданин имеет право высказывать свою точку зрения. Я и сейчас считаю, что нельзя бояться говорить правду. Но я знаю теперь, что с таким поведением сопряжены существенные риски».

«Так долго продолжаться не может»

Гроза так и не началась, но дождь все-таки закапал. На открытую террасу нашего кафе надвигается тень от автоматического карниза, который включили официанты. Мы говорим об антиутопии Владимира Сорокина «День опричника» – ее действие происходит в России 2027 г., погрязшей в кровавых репрессиях и отгородившейся от всего мира «Великой русской стеной». Недавно высокопоставленный источник «Ведомостей» рассказывал о проекте, призванном усложнить выезд граждан за границу, – вот и «День опричника» как раз начинается с воспоминаний о массовом добровольно-принудительном сожжении загранпаспортов на Красной площади. «В книгах Сорокина мы можем увидеть много напоминающего сегодняшнюю российскую реальность, – соглашается Гуриев. – С другой стороны, не надо забывать, что так долго продолжаться не может. «День опричника» не может существовать в современном глобальном мире. Рано или поздно – о чем, кстати, постоянно говорит и Владимир Путин – Россия станет демократической страной. Никто в этом не сомневается. Путин говорит, что у России свой путь к демократии. Это правда. Все страны идут, может, и своим путем, но в одну и ту же сторону. Китай тоже будет более демократической и рыночной страной. Остаются только Северная Корея и Куба, но и Куба тоже движется в общем направлении. Не нужно думать, что есть какая-то альтернатива демократическому и капиталистическому устройству общества и экономики. Есть разные модели капитализма – шведская, американская, французская, – но везде есть частная собственность, соблюдение прав человека и подотчетность власти обществу».

Гуриев отмечает, что российские власти стараются отделять вопросы соблюдения прав человека от вопросов бизнеса: «Все-таки Россия вступила в ВТО. Думаю, Россия неизбежно вступит и в ОЭСР. Россия будет проводить Олимпиаду и футбольный чемпионат мира. И в этом смысле Россия не собирается быть Северной Кореей. С другой стороны, западные лидеры все больше критикуют Владимира Путина. Например, за дело Pussy Riot. И мне даже страшно представить себе, как к Владимиру Путину будут относиться после дела Навального. Это сказывается и на бизнесе». Он вспоминает, как на закрытом заседании в Давосе руководитель одной из крупнейших компаний мира, обычно симпатизировавший России, сказал российским чиновникам: «Мы заработали в России много денег, создали много рабочих мест, очень довольны тем, как идет бизнес. Но после «закона Димы Яковлева» мы больше ничего хорошего о России сказать не можем – ни в конгрессе, ни в советах директоров своих компаний. Просто не можем». Так что это серьезная проблема и для бизнеса тоже, заключает экономист.

О проектах ограничения выезда граждан за границу Гуриев прежде не слышал. «Но вы знаете, за последний год произошло так много необычного, что, может быть, такие проекты уже и есть, – допускает он. – Вообще говоря, именно из-за этой непредсказуемости я и уехал. Потому что вещи, которые раньше мне казались невероятными в отношении любого человека (я имею в виду болотное дело, дела Pussy Riot и Алексея Навального), стали реальностью. То же самое произошло и в моем отношении. Я понял, что с каждым днем можно ожидать все более безумного развития событий. А моя ситуация уже дошла до грани: дальнейшее ухудшение отношений Следственного комитета со мной означало бы ограничение свободы передвижения. А может быть, и что-то похуже. Я видел это своими глазами. Очевидно, что следователи могли произвести любой документ в любую секунду и в любой момент подписать его у судьи вне зависимости от того, сделал я что-то или нет. Я повторю вслед за Владимиром Путиным, что не сделал ничего плохого и что нет никаких оснований лишать меня свободы. Тем не менее я не согласен с ним в том, что в современной России это дает гарантии безопасности».

Не исключено, что Путина вдохновляет пример Китая, где права человека просто не принимаются властями в расчет. Но у Китая, по словам Гуриева, есть важное отличие от России: «Там на самом деле каждые 10 лет меняют высшее руководство. И это создает целый набор стимулов для меритократического продвижения внутри системы. Меняется генеральный секретарь КПК и все Политбюро, вместе с ними происходит ротация на средних уровнях, и наверх продвигаются люди, которые лучше работают. Поэтому китайская система управления гораздо эффективнее российской. Несмотря на коррупцию, которая там есть, очевидно, что в Китае инвесторы чувствуют себя более комфортно. Это видно и по ценам китайских акций, и по притоку капитала. Разница просто бросается в глаза. В России же, напротив, отток капитала увеличивается, что приводит к стагнации экономики». Дать экономический прогноз для России на ближайшие пять лет Гуриев отказывается: «Это вопрос не ко мне. Все, что нужно сделать для экономического развития России, записано в статье Владимира Путина «Ведомостям» 30 января 2012 г. «Нам нужна новая экономика», в его указах, которые формализовали эти предложения. Если указы от 7 мая 2012 г. будут выполнены, в России будет новая экономика – и она будет расти. Судя по тому, что российские акции стоят в разы дешевле своих, к примеру, бразильских аналогов, а отток капитала продолжается, инвесторы не верят, что эти обещания исполнятся».

«Не хочу сидеть в тюрьме»

Сенсация собрания акционеров Сбербанка 31 мая, где Гуриев стал лидером голосования на выборах в совет директоров, невзирая на самоотвод, удивила и Гуриева. «Но все было по правилам. Как только я принял решение не возвращаться (это было 27 мая), я сразу подал заявление о неучастии в выборах нового состава наблюдательного совета – с тем чтобы дать время Сбербанку успеть что-то сделать до 31 мая, – вспоминает он. – Кстати, именно это заявление и стало причиной всплеска публикаций о моем отъезде. Я не собирался разговаривать с журналистами, но Сбербанк, как и положено по закону, раскрыл информацию о моем заявлении. И я должен был рассказать журналистам о том, что мое заявление не связано со Сбербанком. Больше я ничего не комментировал, но журналисты быстро докопались до истины». В том, что за него проголосовало больше акционеров, чем даже за Германа Грефа, нет «ничего сверхъестественного»: «Такое уже было, например, два года назад. Дело в том, что многие акционеры, зная, что Герман Греф пройдет в любом случае, отдают свои голоса другим кандидатам, поэтому он проходит с огромным запасом, но собирает меньше голосов, чем другой кандидат».

Получать статус политического беженца во Франции Гуриев не собирается: «Ну а зачем? Я не политический эмигрант. Я просто не хочу жить в России. Еще раз повторю: Владимир Путин правильно сказал, что я уехал по личным обстоятельствам. Мои личные обстоятельства – я не хочу сидеть в тюрьме». Во Францию он въехал по обычной шенгенской визе. Но позиция в Sciences Po дает Гуриеву право на получение долгосрочного вида на жительство. Захотят ли иностранные преподаватели РЭШ, которые всегда были главным козырем школы, работать в России после отставки Гуриева? «Я призвал своих коллег не волноваться и не переживать. Я считаю свой кейс изолированным, – говорит бывший ректор РЭШ. – Меня также волнует судьба моих российских коллег, которые работали или учились за рубежом и вернулись в Россию – они, наверное, думали, что Россия будет развиваться в другом направлении... Конечно, я переживаю на эту тему. Что с ними будет, я не знаю. Надеюсь, российские власти будут исполнять свои декларации о том, что российская высшая школа должна интегрироваться с зарубежной, подниматься в международных рейтингах и т. д.». Но сам он с Россией порвал бесповоротно: «У меня больше нет возможности участвовать в российской общественной дискуссии, да это и опасно для меня. Я не живу в России, не знаю, что именно интересует моих сограждан. Так что буду строить жизнь с нуля здесь».