От редакции: Единственный европеец
Селигер привычно оказывается площадкой ярких высказываний президента Путина в столь же неформальной, сколь и одиозной обстановке. Это очень своеобразный жанр политического высказывания, в котором декорация и массовка важны не меньше, чем суть.
В минувшую пятницу Путин прибыл на Селигер на гидроплане и высадился под песню «Прилетит вдруг волшебник». Он выступал как сильный, но мягкий лидер, смиряя горячность молодых патриотов. В ответ на вопрос, не стоит ли разогнать правительство, он отвечал, что нет, пока не стоит, и даже вспомнил, что приход фашистов к власти в Германии стал результатом слишком частых отставок правительства. На просьбу ускорить процесс блокировки нехороших сайтов он заметил, что тоже не стоит, ведь «интернет - это пространство свободы», а потому действовать нужно «крайне аккуратно». А на предложение вообще лишить идеологически сомнительные НКО финансирования - что правозащитные организации нужны, должны быть независимыми и должны пользоваться господдержкой. Наконец, в ответ на предложение активиста в папахе разобраться с «овальными» при помощи нагаек президент сказал, что «проявлять агрессивность» не стоит и вообще очень странно, что Навальному «вломили пять лет реально».
Как понимать этот тон? По известному замечанию Пушкина, в российском обществе, равнодушном и цинично презирающем достоинство человека, «правительство все еще единственный европеец». Кажется, мероприятия вроде посещения Селигера нужны Путину для того, чтобы выглядеть этим самым единственным европейцем. В самом деле, в окружении овощей и черносотенцев это нетрудно. Проблема в том, что по мере радикализации основного послания власти эта декорация нуждается в корректировке.
Чтобы выглядеть на этом фоне умеренным политиком, фон придется закрашивать все более густым черным цветом.
В ситуации, когда границы дозволенного определяются не извне, законами и общественным мнением, а исключительно изнутри, держаться в произвольно установленных границах крайне трудно.
Селигер изначально создавался Василием Якеменко как проект, выделявшийся запредельностью своих мероприятий и общего тона, - там были и фотоколлажи, изображающие Каспарова с Касьяновым в виде дам легкого поведения, и президент Эстонии в виде свиньи, и символически насаженные на колья головы оппозиционеров, в том числе ветерана российского правозащитного движения Людмилы Алексеевой. Из года в год Путин приезжает на политическую смену Селигера - общаться со своей молодежью. Якеменко уже не у дел, но его детище верно традициям. Когда главный гость праздника в пятницу приехал на Селигер, на берегу его ждали сооруженные из песка богатыри с лицами Путина, Медведева и патриарха Кирилла и активисты в костюмах казаков, овощей и космонавтов. Дальше, вероятно, будет больше.
Пушкин заканчивает свое рассуждение о правительстве и единственном европейце так: «И сколь бы грубо и цинично оно ни было, от него зависело бы стать сто крат хуже. Никто не обратил бы на это ни малейшего внимания». Позволим себе отметить, что круг обращающих внимание за прошедшие почти два столетия расширился. То, насколько наше правительство европеец, - вопрос планки. Установить ли ее поближе к плинтусу или все-таки немного приподнять, должно решать общество, а не само правительство и даже не первый поэт империи.