Корпоративный реализм

Кажется, что художественная часть года Голландии в России составлена в соответствии с последними пожеланиями Минкультуры - никаких инсталляций и чуждых русской традиции перформансов. Вот и Пушкинский музей принял в свои стены выставку с положительным словом «реализм» в названии, пусть голландский и почему-то магический.

На открытии выставки президент музея Ирина Антонова даже произнесла вдохновенно-нравоучительную речь, призвав организаторов биеннале современного искусства не увлекаться пресловутыми инсталляциями, а смело обращаться к реалистической живописи, как это сделали голландцы.

Сталкивать инсталляцию с живописью так же странно, как парчу с акрилом, - разные материалы, один другого не исключает, хотя соединяются с трудом. Однако живопись на биеннале современного искусства появляется достаточно часто и не в мизерных дозах. Но только не такая, как на голландской выставке.

Дело в том, что Пушкинский принимает не музейную коллекцию, а корпоративную - нидерландской ING Group. У финансовой компании есть подразделение Art Management, которое ведает собранием в 15 000 предметов, откуда для московской выставки было отобрано 40 картин - только фигуративная живопись, за редким исключением конца прошлого - начала нынешнего века.

Факт, что имена представленных художников за пределами родины мало, а честно сказать, вообще неизвестны, конечно, не означает, что с произведениями знакомиться не стоит. Напротив, выставка очень приятна даже для насмотренного глаза, ни одна картина не вызывает отторжения, во всех присутствует некая идея, поставленная и решенная пластическая задача. Многие красивы. Почти нет нервных, даже эмоциональных. Ни одна работа на «Магии голландского реализма» не заставит вас вздрогнуть или рассмеяться, ни одна не смутит и не ранит. Так и должно быть - картины собирались не для музея изящных искусств, а для одухотворения офисов. Травмирующим или неотрывно приковывающим внимания шедеврам здесь не место.

Старшие картины выставки еще сохраняют вдумчивость и серьезность, пытаются высказаться о человеке, его непостижимости, закованности в собственном физическом теле: два женских портрета и пейзаж Вима Шумахера 1930-х годов, два более поздних девичьих портрета Эдгара Фернхута. Даже самый большой холст «Сбор урожая» Пейке Коха (1953) при всей своей демонстративной декоративности и световых иллюзиях вполне вдохновенное произведение.

О более поздних картинах такого не скажешь, словно авторы нашего времени работали не от сердца, а с прямым расчетом на попадание в коллекцию банка. Ее, кстати, собирают уже сорок лет, что считается продолжением национальной традиции меценатства.

Такому собранию явно к лицу прелестные вещи, как ставшая эмблемой выставки картина Коос ван Койлен «Итье и Пизанелло» - в ней сопоставлены профиль современной девушки и Дженевры д'Эсте, героини «Портрета принцессы» Пизанелло. Обе красавицы нежны и кажутся сфотографированными, обе похожи на современный десерт - взбитые сливки пониженной калорийности, переписанный Пизанелло особенно.

«Натюрморт с плодами граната» Хенка Хелмантела суровей и мастеровитей, чувствуется давление традиции великого голландского натюрморта, также адаптированной к современной жизни. Судя по разным голландским выставкам, в том числе прошедшей весной - фотографической, натюрморт для голландских художников - родовая травма. Если твои предки за триста лет до твоего рождения достигли в изображении даров земли и моря совершенства не только исполнительского, но и морализаторского, то что же тебе остается делать для избежания нелестного сравнения? Только инсталляцию.

Фотографы чем-то подобным и занимаются, в своих натюрмортах отчаянно иронизируют над собственными возможностями и старинной назидательностью. Художники, судя по работам из собрания ING Group, отчаянно пытаются модернизировать жанр, не поддающийся реанимации.

До 26 января