Ночь донора

Этот текст мог бы целиком состоять из перечисления культурных аллюзий, ссылок и цитат, использованных в фильме мэтра американского независимого кино, который был восторженно принят каннской публикой, но проигнорирован жюри. Для удобства ссылки даже можно разделить на категории.

Авиабилеты: Танжер - Детройт - на фамилию Фибоначчи, Детройт - Танжер - на имена Стивена Дедала и Дейзи Бьюкенен.

Бейджи: доктор Фауст, доктор Ватсон, доктор Стрейнджлав, доктор Калигари.

И так далее. Вплоть до Адама и Евы. Возможно, это настоящие имена героев Тома Хиддлстона и Тильды Суинтон. Возможно, имена-бейджи, давным-давно взятые для удобства. Даже анонимам надо как-то называть друг друга.

Не так уж важно, живут ли они с начала времен. Их культурные интересы начинаются с европейского барокко и периода расцвета арабского Востока. Они вампиры. Они любовники. Муж и жена, он во всем черном, она во всем светлом, с волосами как мел. Они богаты, как настоящие старые аристократы, и окружены антикварными вещами. Адам коллекционирует раритетные гитары и другие струнные, Ева - книги на всех языках.

Высокая культура не позволяет им пить кровь из живых тел. Только проверенную, лабораторно чистую, первой группы с отрицательным резус-фактором. В фильме Джармуша есть рассуждения о музыке, литературе, теории относительности и теории эволюции, но медицины вампиры-интеллектуалы почти не касаются. Поэтому стоит пояснить: резус-отрицательную кровь первой группы по жизненным показаниям можно переливать любому (до полулитра, если нужной нет под рукой), ее носители - универсальные доноры. Вампиры, по всем канонам, должны быть универсальными реципиентами, к чему бы такая разборчивость. Но Джим Джармуш переворачивает канон. Его вампиры не забирают, а отдают, не высасывают человечество, а обогащают. Они и есть настоящие доноры - универсальные и анонимные.

В авторской мифологии Джармуша именно вампиры создали или помогли создать все, что мы называем культурой. Знаменитые имена - просто бейджи. Адам подарил Шуберту адажио для струнного квинтета. И едва не стал прототипом Гамлета, потому что близко знаком с истинным автором пьес Шекспира - Китом Марло (Джон Хёрт), еще одним вампиром, в наши дни, как и Ева, предпочитающим жить в Танжере в окружении старых манускриптов.

Танжер с его кривыми узкими переулками - город мертвых языков, литература. Музыка - это Детройт. В особняке на его окраине, среди роскошных индустриальных руин (по которым так здорово прокатиться ночью на старом породистом «ягуаре»), Адам записывает на древней аналоговой аппаратуре романтический пост-рок, саундтрек нового декаданса, музыку одиночества и запустения (ее авторами в титрах значатся голландский лютнист Йозеф ван Виссем и созданная самим Джармушем группа SQURL).

И если литература оформляет идею фильма, то музыка - все остальное. Движения камеры подчинены звуковой дорожке, оператор Йорик Ле Со снимает почти музыкальный клип. Вращается пластинка. Вращается комната, в центре которой спят Адам и Ева, и вращение делает их сплетенные тела похожими на знак инь-ян, который и сам похож на закрученный диск.

Вращается сюжет, почти бессобытийный, если не считать интермедии с непрошеным визитом Евиной сестры Эвы (Миа Васиковска), которая не хочет подчиняться аристократическим правилам, а хочет только пить, и лучше прямо из артерии. Она живет в Лос-Анджелесе, «столице зомби». Ах, да, зомби у Джармуша - это мы, люди. От некоторых может быть польза, как от Иэна (Антон Ельчин), парня из рок-тусовки, дилера, который связывает Адама с внешним миром, находит для него гитары и приторговывает из-под полы его записями, уже получившими в Детройте культовый статус. Но в целом зомби бессмысленны, их история движется по кругу, как пластинка. «Они уже воюют за воду?» - «Нет, пока они еще воюют за нефть».

Вампиры - это классическая культура. Но справедливо и обратное: культура - вампир. Джармуш зачарован романтизмом, клише которого сегодня воспроизводятся в рок-эстетике. Но он знает, чувствует, что и этот вампир устал и нуждается в свежей крови. Старые рукописи, раритетные инструменты, прогулки под луной, наследие, традиции - все это прекрасно, но иногда приходится оставить культурный багаж, выскочить из-за угла и впиться в молодую, нежную шею. Это так старомодно (It's so fifteenth century, - вздыхает Ева), но что делать.

Любовь, как и культура, должна быть вечной. Сколько раз увидел Ромео и Джульетту, столько раз их и укуси.

3 апреля фильм вышел в ограниченный прокат, 10 апреля количество экранов увеличится до 300