Тетя Ваня

«Золотую пальмовую ветвь» Каннского кинофестиваля получила «Зимняя спячка» - турецкий фильм с чеховскими мотивами. У российского «Левиафана» - приз за сценарий
Нури Бильге Джейлан - фаворит букмейкеров и прессы, а также хороший знаток классической русской литературы/ Valery Hache/ AFP

Российские кинокритики еще в начале фестиваля всерьез обсуждали шансы на «Золотую пальму» «Левиафана» Андрея Звягинцева. А после показа фильма в последний конкурсный день воодушевились чрезвычайно. Тем более что остросоциальную картину восторженно приняла и западная пресса - например, The Guardian заявила прямо в заголовке: «Левиафан» - новый русский шедевр». Вручение высшей каннской награды Звягинцеву было бы жестом отчетливо политическим. «Левиафан» наотмашь рифмует историю библейского Иова и хрестоматийное сравнение Томаса Гоббса, уподобившего ветхозаветному чудовищу государство. У героя Алексея Серебрякова, живущего на берегу Баренцева моря, чудовище сегодняшнего российского государства забирает все: землю, дом, жену, свободу. И адресовать апелляции не к кому: если в начале фильма новый Иов подает жалобу в суд, то в финале на отобранной у него земле строят церковь. Более жесткого и точного образа сегодняшней России в нашем новом кино еще не было. Но надо заметить, что предыдущая картина Звягинцева - тоже остросоциальная «Елена» - была устроена сложнее и тоньше. Жюри под председательством режиссера Джейн Кэмпион не оставило политику совсем без внимания, но поступило сдержанно, отметив именно идею фильма: «Левиафан» получил приз за сценарий (Андрей Звягинцев и Олег Негин). Когда объявили эту награду, стало понятно, что фильм выбыл из соревнования за «пальму».

Перед этим воздали должное биографическому «Мистеру Тёрнеру» Майка Ли, наградив за лучшую мужскую роль Тимоти Сполла, и «Звездной карте» (Maps to the Stars) Дэвида Кроненберга, отметив за лучшую женскую роль Джулианну Мур. Она сыграла стареющую голливудскую звезду, которая добивается роли в ремейке фильма, где снялась ее мать, погибшая на пожаре. В ассистентки к звезде устраивается юная пироманка (Миа Васиковска) - певец мутаций и мастер эстетики отвращения Кроненберг неожиданно снял стерильную, как стены в операционной, сатиру на тему «Гори, Голливуд, гори!». Пресс-конференция «Звездной карты» была самой веселой на фестивале. Роберта Паттинсона, у которого в прошлом фильме Кроненберга был секс в лимузине с Жюльет Бинош, а в этот раз с Джулианной Мур, спросили, какая пассажирка понравилась ему больше. Мур спасла замявшуюся звезду «Сумерек», заметив: «Будь осторожен, мы во Франции». А сам Кроненберг заявил, что вообще-то его фильмы и раньше были забавными. По иронии конкурсных отборщиков на фестивале был фильм Оливье Ассаяса «Зильс-Мария» с Жюльет Бинош в роли стареющей звезды, ассистенткой у которой работает Кристен Стюарт - партнерша Паттинсона по «Сумеркам». Но эта картина осталась без призов.

Важной идеей призового пасьянса стало награждение нового поколения. 25-летнему канадскому режиссеру Ксавье Долану выдали половину приза жюри. Вторая половина досталась абсолютному классику, главному революционеру французского кино Жан-Люку Годару. Он, конечно, на фестиваль не приехал. А Долан на церемонии не смог сдержать слез. Хотя его «Мамочка» (Mommy), скадрированная под квадратный формат «Инстаграма», лучше смотрелась бы не в основном конкурсе, а в «Особом взгляде». Где тоже был фильм о трудностях отношений детей-подростков с матерями, которые психологически так и остались подростками, - «Недопонимание» (Incompresa) Аси Ардженто, картина более живая и свежая, чем фильм Долана. А вот конкурсные «Чудеса» (Le Meraviglie) 32-летней Аличе Рорвахер, в которой история рассказана от лица девочки-подростка из большой итало-германской семьи, - действительно открытие. Обманчиво бесхитростная картина продолжает традицию итальянского неореализма, но это неореализм, увиденный как сновидение. Решение отдать «Чудесам» Гран-при (второй по значимости каннский приз) не вызывает вопросов.

Когда награда за режиссуру неожиданно для многих была отдана американцу Беннету Миллеру, показавшему мэйнстримную, но очень качественную спортивную драму «Охотник на лис» (Foxcatcher), а затем Гран-при вручили Рорвахер, конкурсная интрига свелась к дилемме: Дарденны или Джейлан.

Картина Нури Бильге Джейлана «Зимняя спячка» (Winter Sleep) была фаворитом букмекеров и прессы. Международное жюри критиков, оценки которого ежедневно публиковались в журнале Screen, оценило ее выше всех остальных конкурсных фильмов. Накануне официального награждения «Зимняя спячка» получила премию международной кинопрессы ФИПРЕССИ. У Джейлана уже есть Гран-при (за фильм «Однажды в Анатолии»). А у братьев Дарденн уже есть не только Гран-при (который они разделили в 2011 г. как раз с Джейланом), но и две «Золотые пальмы». И хотя дарденновские «Два дня, одна ночь» стали, на мой взгляд, лучшим фильмом фестиваля, присуждение им третьей «пальмы» было бы чудом: трех высших каннских наград не было еще ни у кого.

И пока не будет.

Дарденнам не дали вообще ничего. Особенно обидно за Марион Котийар, которая, стряхнув суперзвездную пыль, сыграла в их фильме свою лучшую роль.

Зато в лице Нури Бильге Джейлана в Канне победила не только турецкая, но и русская культура. В его «Зимней спячке» отчетливы мотивы Чехова, Достоевского и Толстого. Главный герой похож на профессора Серебрякова из «Дяди Вани», а его сестру надо бы, конечно, назвать тетей Ваней. Есть рассуждения о непротивлении злу насилием. Есть сцена сжигания денег, как в «Идиоте». Фильм с хронометражем чеховского спектакля (3 часа 16 минут) и длиннейшими диалогами недвусмысленно напоминает театральную пьесу. Герой, бывший актер, держит отель «Отелло», пишет в местную газету колонки на темы морали и религии и собирается приступить к фундаментальному труду об истории турецкого театра. Приз можно дать за то, что это нескучно. Но «Золотая пальмовая ветвь» - явный перебор.

Канны