Чиновники в ужасе
Авдотья Смирнова
Училась на филологическом факультете МГУ и в ГИТИСе. Сценарист, режиссер. Работала редактором в творческом объединении Сергея Соловьева «Круг» на «Мосфильме». С 1995 по 1996 г. – директор отделения ИД «Коммерсантъ» в Санкт-Петербурге, в 1997–1998 гг. – обозреватель в журнале «Столица». С 2002 по 2014 г. вместе с Татьяной Толстой вела ток-шоу «Школа злословия». В 2012 г. учредила фонд «Выход».
Наш фонд занимается межведомственной проблемой, потому что аутизм – это здравоохранение, образование и соцзащита. Помимо Москвы у нас есть еще два региона, в которых в разной стадии находится реализация комплексной программы помощи детям с аутизмом. Эта программа снабжается дорожной картой, уже привязанной к учреждениям или организациям региона, которые работают в этом поле.
А дальше встает вопрос: кто будет оператором программы, кто будет тем самым единым окном, кто будет надзором? Как правило, любой серьезный благотворительный фонд или негосударственная организация обладает бОльшими компетенциями и более современной экспертизой, нежели специалисты государственной сферы сопровождения образования, медицины или социальной. Как правило, государство оперирует более устаревшими инструментами – таким образом, правильно было бы, чтобы со стороны благотворительных фондов или родительских организаций в программу входила экспертиза, позволяющая привести более современные методики, более современные инструменты и т. д.
Фонд содействия решению проблем аутизма в России «Выход»
Фонд «Выход» создан группой частных лиц для помощи людям с расстройствами аутистического спектра. Поступления в 2015 г. – 81,46 млн руб. Расходы по программе фонда в 2015 г. – 39,32 млн руб., административные и прочие расходы – 5,73 млн руб. Проекты фонда: «Диагностика», «Ранняя помощь», «Образование», «Жизнь в обществе», «Информирование общества о проблеме аутизма», «Создание универсальной комплексной программы для субъектов Федерации».
Дальше – как государство убедить в этой логике? На самом деле то, чего остро не хватает таким фондам, как мой, – это модель проектного офиса, куда будут входить одновременно представители государства и негосударственных организаций. Это не ресурсный центр. Создание ресурсного центра – это фактически создание новой институции, нам это не нужно. Нам необходимо создать инструмент, который я бы назвала летучей бригадой. То есть создается проектный офис, сегодня оперирующий вот такой программой, с таким фондом, с таким НКО, а завтра, когда сопровождение этой программы становится ненужным, команда уходит на другой социальный проект.
Вопрос президенту
Авдотья Смирнова во время прямой линии президента России Владимира Путина 14 апреля 2016 г. напомнила о проблеме инклюзивного образования для детей, страдающих аутизмом:
«У нас есть очень хороший закон «Об образовании», очень прогрессивный. По этому закону доступ к образованию гарантирован всем детям, включая детей с тяжелой формой аутизма. Однако на уровне школ и детских садов, кроме Воронежской области, где к вопросу подходят системно, и сейчас еще Белгородская область подтягивается, во всех регионах сплошь и рядом родители получают отказ. Школы отказывают по самым разным причинам: по подзаконным актам, потому что нет особых условий, потому что нет специалистов. Предлагают родителям перевести детей на надомное обучение. Таким образом, мы получаем не одного ребенка, а целую семью, запертую в четырех стенах. Что нужно сделать, для того чтобы закон «Об образовании» заработал в части инклюзии детей с аутизмом?»
Но государство, особенно на уровне регионов, во-первых, вообще не понимает смысла этого словосочетания, при том что всех обязали создавать проектные офисы. А дальше ты приезжаешь в Белгородскую область или в Иваново, в Смоленск – и чиновники смотрят на тебя с ужасом: «Это нам что – еще один департамент создавать отдельно по проблемам аутизма?» Нет, не надо департамент аутизма создавать. Но дело в том, что без этого инструмента, без проектного офиса, эффективная работа невозможна по той простой причине, что для государства (особенно в регионах) НКО и экспертиза НКО не является релевантной, не является авторитетной, пока государство само в этот проект не вошло. А до этого: «Что это вы какие-то американские технологии привозите? Это все не нужно. У нас есть наша прекрасная дефектология, наш великий Выготский» – это в лучшем случае говорят профессионалы (профессор Лев Выготский – советский психолог, дефектолог. – «Ведомости»). Я говорю: «Товарищи дорогие, Выготский действительно великий, только он умер в 1934 г. С тех пор прошло некоторое время. И в сфере педагогики некоторые люди нашли некоторые интересные решения. Может быть, вы хотели бы с ними ознакомиться?» На что мне отвечают: «А вы кто такая?»
Действительно, кто я такая? Я в лучшем случае кинорежиссер, в худшем – жена Чубайса. Точно не авторитет. Вот так на меня и смотрят. Но поскольку был вопрос президенту на прямой линии (см. врез), испуганное федеральное начальство берет меня под мышку и едет в регион, чтобы предъявить. И дальше я вижу эту тоску в глазах региональных чиновников, которые ждут только одного – когда я рассосусь в воздухе, как Коровин с Бегемотом, и этот ужас закончится. Если бы инструмент под названием «проектный офис» действительно продвигался государством – это то, что остро необходимо организациям вроде моей.
Автор - президент Фонда содействия решению проблем аутизма в России «Выход»