Расстрелы, реквизиции, указ "семь-восемь" и другие способы модернизации экономики
Современная Россия не может самостоятельно прокормить себя и вынуждена закупать за границей миллионы тонн мяса и других продуктов питания. Бедственное положение деревни, низкая производительность труда в сельском хозяйстве – одно из самых тяжких последствий сталинского правления. Коллективизация и репрессии наиболее трудолюбивых жителей деревни не только вызвали жесточайший голод. Они привели к оттоку из села миллионов крестьян, для которых труд на земле был смыслом жизни. Колхозники превратились в наемных работников государства, не имевших стимулов к эффективной работе.
Подозрительность и недоверие к крестьянству были присущи большевикам, не понимавшим и боявшимся деревни. С весны 1918 г. до весны 1921 г. они проводили репрессивную антикрестьянскую политику. Она сочетала массовое изъятие продуктов, вмешательство государства в земледельческий процесс с безвозмездным использованием труда и скота, а также жестокое подавление сопротивления. Ответом на нее стали массовые крестьянские восстания. Повстанческие армии свергали советскую власть на значительных территориях в центре России, в Поволжье и Сибири. Беспрецедентная жестокость (документально зафиксированы факты применения отравляющих веществ в Тамбовской губернии) не могла усмирить крестьянскую Россию. Чтобы сохранить власть, большевики отменили весной и летом 1921 г. наиболее ненавистные для деревни элементы военного коммунизма. Продразверстку заменили четкие правила налогообложения крестьянских хозяйств, учитывающие их приоритеты.
В основном соблюдавшиеся властью правила игры стимулировали возрождение сельского хозяйства. Сбор зерновых в 1925 г. вырос по сравнению с 1921 г. в 2,6 раза и достиг 73 млн т, на 10% превысив показатель 1913 г. Урожайность в 1925 г. достигла довоенного уровня в 8,2 центнера с гектара. Тем не менее стало ясно, что дальнейший рост урожайности на основе применения передовых аграрных технологий и сельхозорудий возможен только при кооперации крестьянских хозяйств.
СССР нуждался в значительных средствах для модернизации. Главными источниками были крестьянство и легкая промышленность. Деньги можно было получить разными способами. Сталин и его окружение изначально делали ставку на насилие. Наиболее образно политику сформулировал в выступлении на Урале в 1927 г. Вячеслав Молотов: «Ударить по кулаку так, чтобы перед нами вытянулся середняк».
Трагедия работящих
Форсированная коллективизация означала возвращение антикрестьянской политики периода Гражданской войны. Ее планы, принятые пленумом ЦК ВКП(б) в ноябре 1929 г., предусматривали объединение в колхозы до 50% крестьянских хозяйств. Главный удар пришелся по работящим крестьянам, зачисленным в кулаки и объявленным виновниками неудач хлебозаготовок и колхозного строительства.
Изъятием собственности не ограничивались. Началась «кулацкая» операция ОГПУ. Участников борьбы с большевиками и подозреваемых в контрреволюции сажали за решетку. Большинство семей зажиточных крестьян ссылали в отдаленные районы страны. Наконец, кому «повезло», переселяли внутри региона. Авторы книги «Трагедия российской деревни. Коллективизация и раскулачивание» назвали страшную цифру: 517 665 семей, 2,4 млн человек, сосланных только в 1930–1931 гг. Кроме того, 120 000 мужчин были арестованы, а более 20 000 – расстреляны. Многие селяне, опасаясь раскулачивания, забивали скот и бежали в города.
Весной 1930 г. партия временно отступила. 2 марта 1930 г. Сталин в статье «Головокружение от успехов» назвал массовые злоупотребления и насилие «перегибами на местах». Он на словах осудил местных руководителей, которые обобществляли личное имущество вплоть до кур, принуждали к вступлению в колхозы угрозами и насилием. Но уже в сентябре 1930 г. форсированную коллективизацию возобновили. Директива ЦК предписывала объединить в течение 1931 г. 80% хозяйств в главных хлебопроизводящих районах и 50% по всей стране. Одновременно государство начало хлебозаготовительную кампанию. Колхозы превратились в новую форму круговой поруки, при которой все члены колхоза отвечали за выполнение задания – в том числе и урожаем личных хозяйств вне зависимости от работы на общем поле. Из-за непогоды урожай снизился на 14 млн т по сравнению с 1930 г. – до 69 млн т, но план заготовок вырос с 22,1 млн до 22,7 млн т. В Автономной республике немцев Поволжья он превысил урожай. Местные руководители, ходатайствовавшие о снижении планов, были сняты с постов. Нарком Анастас Микоян пояснил позицию центра: «Главное – сказать колхозам: в первую очередь выполни государственный план, а потом удовлетворяй свой». Сельские труженики уже в конце 1931 г. оказались на голодном пайке. Колхозники Нижней Волги могли позволить себе не больше 280 г хлеба в день – в два раза меньше нормы середины 1920-х гг. Во многих местностях начались голодовки. Крестьяне использовали для питания суррогаты, пухли от недоедания, бежали из деревень.
Колхозы, в которых крестьяне работали за голодную пайку хлеба и (или) миску супа, возродили худшие образцы крепостного права и вернули деревню во времена военного коммунизма. Острословы, рискуя получить увесистый срок, расшифровывали аббревиатуру ВКП(б) как «Второе крепостное право большевиков».
«Нельзя забыть до смерти»
Важно понять причины голода 1932–1933 гг. Виктор Кондрашин в книге «Голод 1932–1933 годов: Трагедия российской деревни» (М., Росспэн, 2008) доказал, что в 1932 г. засухи, подобной поразившим страну в 1891 и 1921 гг., не было. Климатические условия на Дону, Кубани и в Центральном Черноземье были благоприятными. Однако весной на поля вышли ослабленные работники без достаточного количества рабочего скота. В 1930–1932 гг. поголовье лошадей сократилось с 30 млн до 19 млн. Раскулачивание и бегство из деревень уменьшили число рабочих рук и их качество.
Вызванное этим низкое качество работ и попытки колхозников утаить зерно для себя привели к печальным результатам. Урожай составил не более 57 млн т, его могло хватить для пропитания крестьян, если бы хлеб дошел до людей. Однако низкий урожай усугубили громадные потери зерна при транспортировке. В Нижневолжском крае недосчитались 35,6% валового сбора, в Средневолжском – 21%. Сокращение потерь наполовину могло бы спасти 2,5–4 млн человек. Партия ответила драконовскими мерами. 20 июля 1932 г. Cталин писал Лазарю Кагановичу: «Предлагаю издать закон, который бы: приравнивал по своему значению железнодорожные грузы, колхозное имущество и кооперативное имущество – к имуществу государственному; карал за расхищение (воровство) имущества указанных категорий минимум десятью годами заключения, а как правило – смертной казнью; отменил применение амнистии к преступникам таких «профессий». Я думаю, что с изданием такого закона нельзя медлить». 7 августа 1932 г. тезисы воплотились в закон, получивший в народе название «закон о пяти колосках». Во многих колхозах Украины, Поволжья, Дона, Кубани и Черноземья выметался весь хлеб, в том числе заработанный колхозниками на трудодни, запасы семян для будущего сева.
В июне 1932 г. начался голод в четырех областях Украины. Что творилось зимой 1932–1933 гг. на Дону, описал Михаил Шолохов в письме Сталину. «Я видел такое, чего нельзя забыть до смерти: в хуторе Волоховском, Лебяженского колхоза, ночью, на лютом ветру, на морозе, когда даже собаки прячутся от холода, семьи выкинутых из домов жгли на проулках костры и сидели возле огня. Детей заворачивали в лохмотья и клали на оттаявшую от огня землю. Сплошной детский крик стоял над проулками». Факты издевательств над крестьянами были подтверждены комиссией ЦК. Виновных в «перегибах» партработников отстранили от должностей и перевели в другие регионы.
Подобные методы хлебозаготовок не были исключением. Каганович сообщал, что в 10 районах был прекращен завоз товаров, а еще из 10 были вывезены имеющиеся. Их жителей тысячами ссылали в Сибирь.
Крестьян оставляли без средств к существованию и одновременно запрещали выезжать из пораженных голодом районов. На границах голодающих районов, на станциях выставляли заслоны милиции и войск ОГПУ.
Последствия голода были ужасны: погибли 6–7 млн человек, из них на Украине – от 3,5 млн до 4 млн, голодомор ударил также по России и Казахстану. Жертвы на порядок выше, чем во время «царя-голода» 1891–1892 гг., когда погибли 400 000–600 000 человек, и больше, чем во время засухи 1921–1922 гг. Но советские лидеры уверяли: голода нет. 19 февраля 1933 г. Сталин цинично заявил: «Главные трудности уже пройдены, а те трудности, которые стоят перед вами, не стоят даже того, чтобы серьезно разговаривать о них».
Голодомор 1932–1933 гг. ударил не по отдельным народам, а по крестьянству как классу. Один из авторитетных аграрных историков – Виктор Кондрашин писал: «Голод 1932–1933 гг. можно определить как организованный. Он был организован сталинским режимом в результате насильственной коллективизации, а также с помощью принудительного вывоза хлеба из деревни <...> Этот голод можно считать одним из самых тяжких преступлений Сталина».
Напрасный труд
Коллективизация нанесла тяжелейший урон сельскому хозяйству. Уровень поголовья скота 1928 г. в СССР был достигнут лишь в 1958 г. Поставки техники не компенсировали потери тягловой силы. Но дело не только в тяжелых материальных потерях деревни. Опыт хлебозаготовок научил крестьян, что усердная работа не гарантирует не только повышения благосостояния, но нередко и элементарного минимума продуктов, необходимого для физиологического выживания. Денежные выплаты были мизерными. Выдача продуктов на трудодни зависела от часто увеличивавшихся заготовок. Производительность в колхозах была низкой. Урожайность зерновых после коллективизации, за исключением 1937 г., не превышала 7,3 центнера с гектара. Крестьяне пытались спастись, перенося усилия на собственное подворье, но государство усиливало нажим на них. В 1934 г. каждый колхозный двор обязали сдавать мясо и молоко вне зависимости от наличия скота. В 1939 г. были повышены налоги с приусадебных участков.
Демотивацию крестьян не могли изменить ни механизация, ни попытки государства улучшить условия жизни деревни в позднесоветский период. Молодежь стремилась покинуть родные места. В послесталинские времена, когда держать народ на голодном пайке уже не решались, Кремль регулярно продавал минеральные ресурсы на миллиарды долларов для закупки продовольствия. В 1954–1980 гг. СССР лишь шесть раз вырастил достаточно зерна для собственного потребления. В 1977–1980 гг. страна закупила за границей 47,4 млн т зерна. В 1977 г. для закупок мяса Политбюро приняло решение о продаже 42 т золота.
Даже если придерживаться бухгалтерского подхода к истории, коллективизация провалилась. В отсутствие рачительного хозяина на земле организация высокопроизводительного сельского хозяйства оказалась утопией.
Это десятая статья из цикла «Сталинский проект». О других доживших до нашего времени советских институтах читайте: «У стола власти» («Ведомости» от 14.03.2008 ), «Этика издержек» (1.11.2008), «На блаженных островах» (6.02.2009), «Город-лагерь, город-сад» (6.03.2009), «От матрицы до крыши» (27.03.2009), «Мастерство редактора» (24.04.2009), «Страна неисчерпаемых ресурсов» (22.05.2009), «И в ванне люди живут» (31.07.2009), «Чрезвычайное право» (4.09.2009).