Антон Олейник: Власть без примесей

Подобно свободным от всяких примесей драгоценным металлам, власть в ее чистом виде редко встречается в природе. Первозданный вид власти обычно оказывается потерян из-за самых разнообразных добавок: идеологических и юридических соображений, материального интереса, волеизъявления масс (которые из реципиентов властных импульсов тогда превращаются в их генератор) и прочих «сдержек и противовесов». В этом смысле случай отставки министра финансов Алексея Кудрина представляет редчайшую возможность увидеть властные отношения в виде, максимально приближенном к абсолютной чистоте.

Убедиться в «чистоте власти» в данном случае легче всего от обратного. Подобно тому, как серебро, ртуть, медь или свинец нередки в золотых самородках, разумно предположить, что на решение об отставке Кудрина тоже повлияло что-то, что не укладывается в логику собственно властных отношений.

Идеология

Предлогом для публичного выражения Кудриным своего несогласия с президентом Дмитрием Медведевым стали разные взгляды на приоритеты в бюджетной политике, установленные законом «О федеральном бюджете на 2012 год и плановый период 2013–2014 гг.». В частности, Кудрин сослался на «ряд разногласий с Медведевым по экономической политике, они прежде всего касаются существенных расходов на военные цели». Однако эти разногласия, если дело действительно в них, тогда существуют и с Владимиром Путиным, лояльность по отношению к которому Кудрин неизменно выражал. Путин зарекомендовал себя не меньшим, если не большим лоббистом интересов армии и российского ВПК, чем Медведев.

Не менее несостоятельным при внимательном рассмотрении оказывается и гипотеза о праволиберальных взглядах как источнике имеющихся разногласий. И Медведев, и Кудрин публично заявляли о своих симпатиях к «Правому делу» – до того момента, пока эта партия не оказалась в центре скандала.

Значит, дело не в идеологии.

Общественный интерес

Некоторые экономисты говорят о существовании двух типов людей – обычных, ориентированных прежде всего на реализацию своих собственных интересов, и особых, пекущихся об общественном благе. Может быть, коллизия, в которую оказались вовлечены президент и министр финансов, имеет в своей основе именно способность или неспособность ориентироваться на примат общего блага?

Вряд ли. Совсем недавно, в 2010 г., Кудрин был назван журналом Euromoney лучшим министром финансов мира, в чем нашло отражение признание его заслуг в борьбе с последствиями глобального финансового кризиса. А сам президент до самого последнего времени позиционировал себя в качестве основного гаранта модернизации России и ее избавления от главного экономического недуга, ресурсной зависимости. Что же, два радетеля за общее благо не смогли найти общий язык?

Личный интерес

Другие экономисты – сторонники теории общественного выбора – менее патетичны. Они сомневаются в ориентации на общее благо кого-либо, приписывая всем без исключения примат интереса личного. Что от конкретного решения или действия выигрывает в прагматическом плане тот или иной индивид?

Был ли выгоден конфликт лично президенту или министру финансов? Основания предположить это отсутствуют. Перед Кудриным наверняка стоял пример бывшего мэра Москвы Юрия Лужкова, «лишившегося доверия» в результате не столько управленческих недочетов, сколько из-за недостатка лояльности президенту. А президента вряд ли можно заподозрить в желании лишний раз сделать достоянием публичности ограниченность своей власти даже в пределах «Кремлевского округа».

Групповой интерес

Представляется недостаточным даже объяснение, указывающее на ведущую роль в российской политике не общественного или индивидуального интереса, а интереса группового. В России все решают команды, точнее – принадлежность к той или иной команде.

И президент, и министр финансов являются ключевыми членами «питерской команды», которая контролирует ключевые позиции в российской политике и экономике на протяжении последнего десятилетия. Более того, их обоих относили к либеральному крылу этой команды – в отличие от силового. И президент, и министр финансов входят в круг лиц, пользующихся особым доверием Путина. Тем не менее Кудрин лишился своей должности именно по представлению Путина.

Примат власти

Что же, если не личная или общественная выгода, идеология или лояльность команде, способно объяснить природу возникшего конфликта и избранный способ его разрешения – быстрый, бескомпромиссный и максимально жесткий? Остаются только соображения собственно власти и ее воспроизводства. Для членов российской властвующей элиты именно эти соображения оказываются превыше всего остального. Обеспечение преемственности и незыблемости власти первично, все остальное – производно.

Передача власти – одно из самых слабых звеньев в процессе воспроизводства той ее модели, которая сложилась в России (см. статью Ю. Пивоварова и А. Фурсова «Правопреемство и русская власть», журнал «Полития», № 1, 1998). Дестабилизировать эту модель – «русскую власть» (подробнее см. мою книгу «Власть и рынок») – извне чрезвычайно трудно, о чем свидетельствует продолжение воспроизводства ее основных элементов на протяжении всей российской истории. Но «русская власть» менее устойчива к внутренним по отношению к ней шокам, что наглядно проявляется в «смутные периоды», сопровождающие передачу власти даже прямым наследникам ее обладателей.

Не случайно представитель Русской православной церкви протоиерей Всеволод Чаплин, выступая на съезде «Единой России», специально подчеркнул уникальность сегодняшней передачи власти: «Когда еще в истории России высшая власть в государстве передавалась так мирно, достойно, честно, по-дружески?» Любые попытки нарушить эту идиллию будут беспощадно пресекаться на корню. Иначе может произойти сбой в процессе воспроизводства власти и она перестанет быть самодостаточной.

Лишенная самодостаточности власть не исключает влияния идеологических соображений, общественных интересов, личных и групповых интересов и прочего. Она перестает быть вещью в себе, а наделенные ею лица – функцией процесса ее воспроизводства. И власть, и ее «жрецы» тогда потеряют сакральность. Никакая жертва – будь то министр или президент – не кажется излишней для сохранения сакральности власти. Парадокс заключается в том, что обладание такой властью не гарантирует большей свободы. Наоборот, оно увеличивает фрустрацию по поводу отсутствия свободы даже у тех, «выше кого только звезды». Лужков. Кудрин. Кто не выдержит следующим?