От редакции: Миф второго тура
В последнее время специалисты и обыватели спорят о том, в каком туре будет решаться борьба за президентство в России. Появилось множество предположений о том, будет ли «Путин первого тура» отличаться от «Путина второго тура».
Но вероятность второго тура крайне мала. Вчера обнародованы результаты первого исследования в рамках проекта «Открытое мнение» (самофинансируемый исследовательский проект на основе инициативы и кооперации специалистов-социологов): за Путина в первом туре собираются проголосовать 48% россиян. Этот результат ниже, чем у ВЦИОМ, – эта служба по результатам опросов середины февраля дает Путину электоральный рейтинг 55%. Фонд «Общественное мнение» дает 50%. Показатель «Открытого мнения» обнадежил часть противников Путина – ведь это меньше половины, т. е. перспектива второго тура. Но для второго тура нужен недобор половины от проголосовавших. По данным «Открытого мнения», не собираются участвовать в выборах 4% респондентов (в этом случае Путин получает 50%), еще 29% не смогли ответить. Если оценивать количество сторонников Путина от числа тех, кто собирается прийти на выборы и определился с кандидатом, то он побеждает в первом туре по всем опросам.
Рейтинг Путина драматически падал в декабре, после выборов в Думу и первых протестных митингов (даже ВЦИОМ тогда давал 42%). Это породило, с одной стороны, надежды протестующих на второй тур, с другой – мобилизацию сторонников на успех в первом туре.
«Проблема туров» имеет разные измерения. Символическое – для Путина чрезвычайно важна победа в первом туре: так было всегда и нарушение этого «правила» будет знаком ослабления его личной власти, негативным сигналом для элит и бюрократии. И наоборот – считается, что для умеренной части протестующих второй тур будет позитивным сигналом ослабления Путина и не напрасно потраченных протестных усилий. Безоговорочная победа Путина в первом туре отрицательно скажется на легитимности его власти – оппозиция не поверит в честность выборов. В этой логике победа во втором туре могла бы несколько повысить легитимность будущего президентства.
Отсюда технологическое измерение: избирательный штаб Путина нацелен на победу в первом туре и будет добиваться ее привычными средствами, потому что это борьба за цифры, а не за избирателя.
А оппозиция займется наблюдением на выборах и борьбой с фальсификациями, популяризацией антипутинского голосования. Важны и социологические прогнозы – обнародованные цифры влияют на избирателей, а говорить о независимости социологических служб в России трудно.
Но за болезненным вниманием к цифрам, за оппозиционной «религией второго тура» и административной «технологией первого тура» остаются реальные процессы, которые идут в обществе, не сводятся к выборам и даже не очень от них зависят.
В целом протестующие не примут победу Путина в любом туре – они не приняли ее уже после рокировки в тандеме 24 сентября, думские выборы и первая реакция на протесты только усилили негативные ощущения. Второй тур никак не решает проблему представительства – среди допущенных к выборам кандидатов многие избиратели не могут найти своего, а это следствие зачистки политического пространства, длившейся все 12 предшествующих лет.
Нынешний рост рейтинга главного кандидата – следствие полной обещаний рекламной кампании (и, кстати, значительных преимуществ в ее освещении телевидением). Но экономическая и управленческая ситуация в стране (речь прежде всего о коррупции) задает совсем другую повестку. Откладывание реальных реформ в предыдущие годы привело к тому, что они теперь для Путина настолько же срочны и необходимы, насколько сложны и опасны – из-за их непопулярности у части населения и тем более у элиты, напрямую выигрывающей от сохранения коррупционных практик. Эти проблемы не решатся на выборах. Поэтому ни ту ни другую сторону не должны успокаивать цифры.