Джейкоб Вайсберг: Как власти Турции борются со свободными СМИ

Еще год назад Турция лидировала по числу находящихся в заключении журналистов, опережая даже Иран и Китай. На прошлой неделе, посещая эту страну в составе миссии Комитета по защите журналистов, я с радостью узнал, что список заключенных сократился с 60 с лишним человек до семи. В день, когда турецкий парламент одобрил отправку военных в Сирию, президент, премьер и министр юстиции нашли время ответить на вопросы нашей группы по этим случаям и по целому кругу тем, связанных со свободой слова, - от цензуры в интернете до принадлежности СМИ.

Но этой встречей в Анкаре хорошие новости и ограничились. Плохие же состоят в том, что, несмотря на уменьшение угрозы уголовного преследования, в целом ситуация со свободой СМИ в Турции ухудшилась. Журналисты, с которыми мы встречались в Стамбуле, рисуют картину всепроникающего страха и самоцензуры. Поляризованная и крайне тенденциозная медиасреда характеризуется усилением госконтроля и все меньшим числом действительно свободных голосов. Можно говорить о медиацензуре нового типа - не столь жесткой и меньше бросающейся в глаза, но куда более эффективной.

Президент Реджеп Эрдоган сосредоточил усилия на том, чтобы передать контроль над главными СМИ в руки своих сторонников, используя закулисное давление для воздействия на редакционную политику изданий. Газеты банкротят произвольно накладываемыми налоговыми взысканиями, после чего они переходят в руки друзей президента. По данным расследования Bloomberg, Эрдоган вынудил прежних владельцев продать некогда независимое ежедневное издание Sabah консорциуму бизнесменов, возглавляемому его зятем. Теперь Sabah - неофициальный рупор правительства, а зять Эрдогана - его постоянный колумнист.

Как во многих других странах, владение газетой стало в Турции верным способом потерять деньги. Компании, заинтересованные в получении правительственных контрактов, обычно помогают покрывать убытки изданий, поддерживающих Эрдогана, считая это частью платы за возможность заниматься бизнесом. Один журналист метко охарактеризовал владение СМИ как налог, накладываемый на крупнейших турецких промышленников. В ответ власти направляют рекламное финансирование в проправительственные СМИ, ограничивая доступ к ним оппозиционных медиа.

Контролировать соцсети у Эрдогана получается хуже. Разгневанный утечками информации об антикоррупционном расследовании, которые президент приписал заговору, дирижируемому из Пенсильвании, в марте он распорядился заблокировать Twitter и YouTube. Блокировки оказались легко преодолимыми, и в результате запретов популярность Twitter в стране только выросла. Позднее Эрдоган провел через парламент закон, дающий право государственному телекоммуникационному агентству требовать блокировки любой публикации в интернете без санкции суда.

В день, когда мы беседовали с Эрдоганом в президентском дворце Чанкая, конституционный суд, ставший в Турции главным форпостом борьбы за свободу слова, заявил о несоответствии этого закона конституции. Но Эрдоган не думает отказываться от намерения ограничить интернет и с горечью рассказывает, как «Исламское государство Ирака и Леванта» использует сеть для вербовки сторонников. «С каждым днем я становлюсь все большим противником интернета», - сказал он нам в ходе полуторачасового разговора.

И Эрдоган, и премьер Ахмет Давутоглу четко описывают границы, в которых, по их мнению, может существовать свободная пресса. Она может критиковать власти, но лишь пока эта критика не превращается в брань или «оскорбления». Давутоглу сказал нам, что оскорбительными он считает «выпады против турецкого народа».

Наказание за подобное «оскорбление величества» может варьироваться от судебных исков до уголовного преследования журналистов и звонков владельцам изданий с требованием их увольнения. Со времени протестов на площади Таксим год назад больше 80 человек из числа журналистов стали объектами политического давления.

На иностранных журналистов, которых не в пример труднее преследовать по суду и увольнять, воздействуют при помощи кампании по очернению. После того как Эрдоган назвал журналистку Economist Амберин Заман «бесстыжей воинствующей активисткой», посоветовав «знать свое место», на нее обрушился шквал угроз. Несколько недель назад репортеру New York Times Сейлан Егинсу пришлось покинуть Турцию, опасаясь за собственную безопасность, после того как Эрдоган раскритиковал ее за подпись под фотографией к одной из ее статей. Провластные СМИ изобразили ее предательницей родины и американской шпионкой.

Упадок свободы печати в Турции отражает происходящее в России и Венгрии, где неоавторитарные режимы используют похожие приемы, чтобы контролировать освещение событий в местных СМИ, запугивать иностранных журналистов и цензурировать интернет. Как и в Турции, появление отдельных критических публикаций там создает видимость свободы прессы. Но в действительности независимых СМИ практически не существует.

FT (The A-List Blog), 9.08.2014, Николай Эппле, Антон Осипов