Натянутая искусственность

На фронтах отечественной культуры опять сгущение событий, как всегда скандальных.

Открытие памятника на Боровицкой вновь переносится. Забрезжила надежда, что до осени на Москву снизойдет чудо и нас минует сия беда.

На всю страну прогремела отставка директора Государственного архива РФ Сергея Мироненко, связанная с публикацией документов расследования, проведенного военной прокуратурой в 1948 г. и доказавшего, что история 28 панфиловцев – пропагандистский миф, художественный вымысел корреспондента «Красной звезды». Историк, как честный человек, твердо держится версии добровольного ухода, но его оппонент из министерства публично рассказывает о том, что в ходе конфликта «нашли оптимальное решение», словно бравируя местью за материалы о старом мифе.

Поначалу было не ясно, почему такую реакцию вызвала публикация материалов именно по этому мифу. Но несколько позже прошло малозаметное сообщение о переносе примерно на полгода премьеры фильма «Двадцать восемь панфиловцев», финансируемого с участием Минкульта при поддержке министра. Трудно не связать нелепое положение, в котором оказался этот фильм после публикаций Мироненко, с выступлением главы Минкульта, еще летом угрожавшего выдающемуся историку и бессменному директору Госархива «сменой профессии». Тогда этот пассаж непонятным образом попал в прессу в стенографическом изложении, был широко растиражирован и вызвал серьезные сомнения в том, что министр понимает дистанцию и может соблюдать приличия. В ведомстве, похоже, решили порулить идеологией, не имея на то ни прав, ни особых способностей.

Наконец, в самый разгар битвы за моральные и исторические ценности в Минкульт заходит ФСБ по поводу масштабных хищений на другом участке патриотического фронта – в реставрации исторического наследия. По мнению следствия, лидер предполагаемой ОПГ – заместитель министра культуры.

Венчает череду шумных событий заявление советника президента по культуре Владимира Толстого о том, что в подобной ситуации он немедленно подал бы в отставку. Позже официальные источники сообщают, что отставка не планируется. И это понятно: у нас не увольняют под давлением общественности или обстоятельств, сколь угодно скандальных. Это делают потом, в штатном режиме, в ходе дальнейшей оптимизации аппарата – «по моему хотению».

Если относиться к культуре поверхностно, как к сфере развлечений, можно понять, почему количество интересных историй, связанных с Минкультом, превышает среднее число скандалов в других ведомствах. Если же смотреть глубже, проступают не сразу видимые, но системные связи и закономерности.

«История русской культуры, – писал о. Георгий Фроловский, – вся она в перебоях, в приступах, в отречениях или увлечениях, в разочарованиях, изменах, разрывах». Эти отречения и разрывы ткани времени характерны для функционирования целых институтов, ведомств и отдельных официальных лиц. Забегания вперед чередуются здесь с отставаниями и срывами сроков, производя впечатление судорожной чехарды.

Салават Щербаков, автор памятника князю Владимиру, объясняет перенос открытия монумента на осень просто: «Не успеваем». Но похоже, все еще проще: в ЮНЕСКО призвали власти России ничего не возводить до обсуждения вопроса Всемирным комитетом организации в июле. Эта зона относится к памятникам мирового значения и законом (в том числе нашими международными обязательствами) защищена от деформирующих вмешательств. Тем не менее работы на Боровицкой ведутся – вероятно, под согласование задним числом.

Здесь все делается через заднее число, включая выяснение отношений с МИДом и ЮНЕСКО. Принцип местных Наполеонов: главное – начать осваивать средства, а там посмотрим! Решение об установке памятника на Ленинских горах принималось до обсуждения, экспертизы и согласования проекта. Сейчас всем рассказывают про опасность оползня, хотя, возможно, сильнее сработал протест МГУ и жителей района против уродования местности. Это замалчивают во избежание опасных параллелей: калечить смотровую площадку этим изваянием нельзя, а панораму Кремля и Пашкова дома – можно. Там это противоречит закону об охране ландшафта и ансамбля – здесь не противоречит. Там был концентрированный протест – здесь не оказалось заинтересованных соседей. Опросы «москвичей» в интернете и без независимого контроля не вызывают никакого доверия.

События все время следуют в обратном порядке, будто в перемотке ленты. Вот всеми, включая Российское военно-историческое общество (РВИО), признается риск сползания 300-тонного памятника в реку. Но до этого городская дума принимает ответственное решение, РВИО беззаветно борется за проект, на голубом глазу доказывая его безопасность, на Воробьевых горах происходят стычки противников установки памятника с православными активистами и «Ночными волками»... За что боролись?

Далее обратная перспектива открывается в будущее. Летом 2015 г. уже после отказа от размещения памятника на смотровой площадке оказывается, что ее все равно собираются укреплять... под установку 300-тонного монумента, заключая госконтракты на сумму около 500 млн руб. Инженерные изыскания планируется провести... после укрепления склона и повторного благоустройства площадки, которую... уже обновили в 2014 г., в том числе «интерактивной плиткой», естественно – демонтированной. Машина времени, печатающая деньги.

Если вдуматься, с «панфиловцами» та же проблема. Люди кидаются делать кино, не соотнесясь с источниками и не поработав с историками, на запасе школьных знаний с истекшим сроком давности. Потом начинается борьба с дискредитирующими проект вновь открывшимися обстоятельствами. В итоге все перерастает в конфликт государственных служб и фундаментальных идей о соотношении исторического факта и мифа. С неизбежным интеллектуальным и моральным поражением идеологии мифа, но с сомнительным и очень временным преимуществом в аппаратной возне.

Проблема всех этих эпизодов одна: натянутая искусственность. Сон разума, результат задумчивости пустой головы и души в меланхолическом рассуждении, что бы такое отснять и возвести ввиду возможности освоить контролируемый ресурс. Нищета мысли и чувства при деньгах порождает нелепые анахронизмы, закономерно обрастающие скандалами. Теперь придется объяснять, почему для реинкарнации военных эпизодов выбрали один из самых проблемных исторически. Точно так же рано или поздно придется объяснять, почему некое РВИО вдруг сподобилось исправлять вековую ошибку истории всего государства Российского и увековечивать фигуру, о которой все всегда всё знали, понимая ее неоднозначность.

Реинкарнация истории при полном неуважении к ней, к предшественникам, которые эту историю делали, увековечивали и тоже уважали. Типичная точечная застройка: лишь бы воткнуть любимый объект куда-нибудь, без учета исторического и морального, культурного и пространственного контекста. Здесь даже не задумались о том, почему Лев Руднев поставил рядом с МГУ «микроскопического» Ломоносова, а не размахивающую руками многоэтажную орясину. Это – о качестве конкурса, точнее, его имитации. Теперь «куклу» таскают по городу и механически уменьшают с 25 до 12 м, хотя ЮНЕСКО уже объявило предел в 8 м. При этом пожертвовать постаментом нельзя: там многофигурные рельефы, а значит, «смета». В итоге фигуры не хватит, чтобы удержать пространство. Но городские катастрофы определяются не размерами изделия, а масштабами уродства.

Это и политическая проблема: у нас будет свой князь, но маленький. Киевский Владимир в целом составляет 20,4 м, к тому же там Клодт и Тон...

В экономической политике сейчас куда больше культуры. Там Улюкаев не тычет пальцем, кому, что и как производить. Силуанов и Набиуллина тоже не вмешиваются в авантюры со своими карманными финансово-экономическими обществами. Здесь же вовсю работает «прачечная прачечной». Будущим искусствоведам придется разбираться не в стиле, а в генеалогии, в родственных связях художников и чиновников министерства, распределяющих заказы. В итоге есть риск обрести нового президента академии, и тогда Церетели покажется нам Донателло.

Главная же беда в том, что этот кинематограф «Красной звезды» и лепнина на уровне курсовой третьего года обучения на тему «скульптура в городе» – все это на века останется позорными символами нашего времени. Оно другого не заслужило, но город жалко.

Автор – руководитель Центра исследований идеологических процессов