Право на Паралимпиаду

Из двух концепций – формальной и концепции защиты прав человека – европейские суды выбрали первую. 5 сентября судья земельного суда города Бонна (Германия) госпожа Марчак отклонила ходатайства десяти российских паралимпийцев о срочных предварительных обеспечительных мерах по индивидуальным искам к Международному паралимпийскому комитету (МПК). Спортсмены просили суд допустить их в индивидуальном порядке к участию в Паралимпийских играх в Рио.

В своем решении госпожа Марчак была немногословна. По ее мнению, у МПК есть практически полная свобода допускать или не допускать спортсменов на Паралимпийские игры. Единственное требование к решению МПК – оно не должно быть совсем бессмысленным. Так как МПК обосновал свое решение системой государственного допинга в России, совсем бессмысленным его не назовешь. Фактически судья посчитала, что у конкретного спортсмена нет возможности оспорить решение МПК.

Решение судьи земельного суда Бонна – квинтэссенция судебных баталий последнего месяца, кратко и просто объясняющая причины, по которым Россия и ее паралимпийцы не смогли пересмотреть основы мирового спортивного правопорядка.

Злосчастный доклад

Напомню: 7 августа 2016 г. Международный паралимпийский комитет приостановил членство Паралимпийского комитета России (ПКР). Основанием для этого решения стал так называемый «доклад Макларена», о котором написано достаточно.

Доклад был, прямо или косвенно, принят как надлежащее доказательство всеми судами, которые рассматривали вопрос отстранения ПКР: и спортивным арбитражем, и Федеральным судом Швейцарии, и земельным судом Бонна.

Принят, несмотря на то, что с точки зрения цивилизованной юридической процедуры доклад имеет ряд существенных недостатков, серьезно подрывающих к нему доверие. Прежде всего, он не завершен, работа над ним продолжается. Далее - в нем вообще не упомянут ПКР и его чиновники. Документ назван докладом независимого лица, но это не так. Ричард Макларен, канадский профессор права и практикующий юрист, был членом независимой комиссии Всемирного антидопингового агентства (WADA), которая до этого готовила доклад о допинге в российской легкой атлетике и сделала выводы, аналогичные докладу Макларена. И наконец, доклад фактически основан на показаниях Григория Родченкова, который сам принимал участие в предполагаемых нарушениях. Допросить его, а также целый ряд анонимных свидетелей, имена которых в докладе не раскрыты, российская сторона не могла.

Спортивный арбитраж

Несмотря на это, МПК принял все написанное в докладе Макларена за истину. 22 июля ПКР получил письмо о том, что на основании доклада МПК инициировал процедуру приостановления его членства. Итогом процедуры стала дисквалификация ПКР. Обжалование решения исполкома МПК было возможно несколькими способами: обжалование в апелляционный комитет самого МПК, то есть внутри организации, отстранившей российских атлетов, или апелляция в Спортивный арбитраж в Лозанне (CAS) по стандартной или ускоренной процедуре. На стандартную процедуру времени не было: на все суды у паралимпийцев был всего месяц. Выбор был сделан в пользу обжалования в арбитраж как независимой от МПК инстанции, по ускоренной процедуре.

Ускоренная процедура требовала заключения арбитражного соглашения. Его подписали МПК и ПКР, причем МПК настаивал на том, чтобы решение спортивного арбитража было обязательно для индивидуальных спортсменов. По итогам тяжелых переговоров это положение было исключено, чтобы оставить атлетам возможность подачи индивидуальных апелляций или исков.

Апелляция ПКР, поданная в CAS, основалась на двух основных постулатах: с одной стороны, ПКР не предоставлены доказательства его вины с тем, чтобы он мог надлежащим образом защищаться от выдвинутых обвинений, с другой, - был сделан акцент на нарушении решением МПК прав человека в отношении паралимпийцев. Решение МПК было непропорционально вменяемым ПКР нарушениям. Паралимпийцам не было предоставлено право представлять доказательства своей невиновности в отличие от олимпийцев, которым МОК своим решением такое право предоставил, сославшись на так называемое правило “естественной юстиции”. И наконец, решение МПК нарушило целый ряд международных договоров и конвенций о правах инвалидов.

В ответ сторона МПК заявляла, что решение о приостановлении членства ПКР призвано дать понять российскому правительству, что оно не вправе вмешиваться в антидопинговые процедуры и что ПКР несет ответственность за нарушения российского государства, независимо от того, знал он о них или нет (параграфы 100 и 102 отзыва МПК на апелляцию).

Главный аргумент

Ключевым тезисом МПК явился довод, который является одним из столпов мирового спортивного правопорядка: МПК – автономная некоммерческая организация, которая вправе принимать те решения, которые считает нужными для выполнения уставных задач, в нашем случае – обеспечения допинговой чистоты паралимпийского движения. Если решение принято в рамках компетенции МПК и с соблюдением процедур, прописанных в его уставных документах, оно не может быть отменено судом. Применение правил “естественной юстиции” и положений конвенций о правах человека возможно лишь в случаях, когда спортивная организация сама ограничила свою свободу в принятии решений, как это сделал МОК в отношении российских олимпийцев. Но МОК и МПК – независимые друг от друга организации, и МПК не обязан копировать решения МОК.

Таким образом, перед тремя арбитрами CAS был выбор между двумя концепциями: формальной и прав человека. Принять вторую концепцию означало бы создать прецедент, причем в таком беспрецедентном деле, как отстранение целой страны от участия в главном спортивном событии четырехлетия. Арбитры на это не решились, подтвердив формальную позицию МПК.

Государственные суды

Решение спортивного арбитража может быть обжаловано в государственном суде Швейцарии по ограниченному перечню оснований, среди которых самым неформальным является противоречие решения “публичному порядку” Швейцарии, основой которого является защита прав человека. Через два дня после решения CAS на него была подана апелляция в Федеральный суд Швейцарии с ходатайством о принятии срочных обеспечительных мер в виде допуска российских атлетов на Паралимпиаду.

Прецеденты допуска атлетов в таком порядке были, но отдельных, а не целой делегации. Судьи думали четыре дня и отказали, согласившись с мнением арбитража и указав в дополнение, что ПКР не вправе представлять российских паралимпийцев, несмотря на то, что это развернуто и прямо указано в первых пунктах его устава.

Одновременно с обжалованием в Федеральный суд Швейцарии ПКР организовал подачу заявлений спортсменов в МПК с просьбой о допуске на игры в индивидуальном порядке и заключении соглашения о возможности обжалования отказа по ускоренной процедуре в CAS. Внутренние документы позволяют МПК принимать индивидуальные решения о допуске. Но такой допуск – это право, а не обязанность МПК. И в допуске он российским атлетам отказал, попутно отказав и в арбитраже по ускоренной процедуре.

Последняя возможность попасть на Игры – индивидуальные обращения спортсменов в земельный суд города Бонна с просьбой в срочном порядке допустить на Паралимпиаду, с которых я начал. Однако судья, госпожа Марчак, несмотря на решение швейцарского суда о том, что ПКР не представляет спортсменов, написала среди прочего, что у спортсменов прямого иска к МПК нет и они должны обращаться через ПКР. Круг замкнулся.

Автор – управляющий партнер адвокатского бюро Forward Legal, представитель интересов паралимпийской сборной России в процессе