Пять причин не работать всерую

Доля теневой экономики в ВВП России в прошлом году составляла 20% – это более 20 трлн руб., подсчитали в Росфинмониторинге. По оценкам бизнес-омбудсмена Бориса Титова, в теневом секторе задействовано до 20 млн россиян. И сегодня в отличие от кризиса 2008–2010 гг. сложнее всего именно теневому сектору экономики. По данным НИЦ социально-политического мониторинга ИОН РАНХиГС, среди работающих неофициально больше всего респондентов заявили об ухудшении материального положения (более 58%), хотя раньше именно неофициальная работа являлась одним из условий выживания части населения. «Работа в теневом секторе строится на личных контактах с потребителем, а поскольку потребители во время нынешнего коронакризиса были изолированы, неофициальные работники пострадали больше других», – цитируют «Ведомости» замдиректора Центра трудовых исследований ВШЭ Ростислава Капелюшникова. Есть и другие причины, почему серому бизнесу в России все тяжелее.

Оптимизация налогов больше не работает

В последние годы ФНС последовательно вводит цифровые инструменты контроля за бизнесом, обходить которые все сложнее: налоговики видят всю цепочку взаимоотношений компании с контрагентами и фиксируют налоговые разрывы. Например, благодаря автоматизированной системе контроля за уплатой НДС снизилась доля сомнительных операций по России с 8% в 2016 г. до 0,6% в 2019 г. Количество онлайн-касс выросло в 2,5 раза, что помогает контролировать транзакции. Кроме того, появилась система, которая снижает количество проверок бизнеса, но делает их более «меткими» в выявлении нарушений. Видя недоплату, ФНС присылает письмо с предложением добровольно доплатить разницу до проведения выездной проверки и без санкций. Письма оказались даже эффективнее проверок – за три года поступления налогов выросли в 2 раза.

Больше возможностей для диалога с государством

Бизнесу и контролирующим органам непросто договориться между собой, но коронакризис способствует диалогу. Например, крупные и средние производители зерна в 2017 г. по инициативе ФНС приняли Хартию АПК, главная задача которой – обеспечить добросовестную и прозрачную конкуренцию на рынке. Участники хартии – около 7000 предприятий – платят налоги, приобретают продукцию непосредственно у производителей, переработчиков или официальных посредников, перевозят зерно только с помощью юридических лиц или ИП, а главное – добровольно раскрывают информацию о налоговых разрывах. Как отмечают в ФНС, было два пути обеления рынка зерна: «жесткий», с доначислением «фейкового» НДС, который компании смогли возместить, и «мягкий» – через перестройку системы. Благодаря диалогу с предприятиями удалось реализовать второй.

Еще пример: благодаря просьбам бизнеса в апреле удалось снять запрет на продажу безрецептурных лекарств онлайн, хотя вопрос этот не мог решиться несколько лет. А во время второй волны коронавирусных ограничений бизнесу и власти удалось договориться лишь о частичных ограничениях для кафе и ресторанов.

Растет ценность работы вбелую

На рынке все меньше специалистов готово соглашаться на серую работу. Это и сотрудники, которые отказываются от зарплат в конвертах, и контрагенты. Отчасти – из-за высоких стандартов, которые задают на рынке крупные корпорации: любой квалифицированный специалист понимает, что на каждое предложение зарплаты в конверте найдется практически такое же, но официальное. Кроме того, в коронакризис серые работники не могли претендовать на социальные выплаты от государства из-за потери работы. Как правило, у них нет доступа и к кредитам, так как они выдаются на основании справки 2-НДФЛ, в которой указывается только белая часть дохода.

Что касается бизнес-партнеров, то сейчас теневой компании путь к крупным контрагентам практически закрыт. И если раньше некоторые крупные игроки могли пытаться оптимизировать налоги с помощью небольшой серой компании, то сейчас риски для них слишком велики.

Электронные документы и маркировка

Ужесточаются правила ввоза иностранных товаров и контроль их оборота. Обязательная маркировка с помощью электронной системы «Честный знак» уже введена для лекарств, шин, алкоголя и табака, шуб. На очереди – парфюмерия, товары легкой промышленности, фотоаппараты, молочная продукция, пиво, вода, велосипеды и кресла-коляски. Государство хочет видеть цепочку движения товара с момента производства до продажи, а также бороться с контрафактом. Для бизнеса это означает полный контроль сделок с такой продукцией. Например, товары, подлежащие обязательной маркировке, невозможно даже отгрузить со склада без пометки о сделке с получателем в «Честном знаке». Таким образом, цифровой след, который оставляет бизнес, позволит обнаружить теневые операции, даже если цифровизировался не сам бизнес, а кто-то из его контрагентов.

Для ряда товаров введен обязательный электронный документооборот. Его отличие от маркировки в том, что контролируется не каждый отдельный товар, а его партии и не с помощью кодов идентификации, а в форме электронных документов. В будущем министерство планирует провести такой же эксперимент с прослеживаемостью товаров, выпущенных уже в России, но по таможенной процедуре.

Коронакризис как естественный отбор

В новой реальности локдаун может наступить в любой момент, и тогда могут потребоваться пропуска или разрешения, что сложно сделать, работая вне правового поля. Предприятия, которые не могут соответствовать, уходят с рынка – по данным FinExpertiza, в мае в России на одно новое предприятие приходилось 3,1 ликвидированного. Многие из них – серые перевозчики, которые не могли получить необходимые документы для работы в самоизоляцию. Также бизнес, работающий в тени, не смог получить доступ и к господдержке, ведь, чтобы взять льготный кредит под 2% годовых, требовалось предоставить налоговую отчетность и сохранить в штате минимум 80% наемных работников.