Ставка против количественного смягчения

Банк России доказывает, что ставку снижать дальше не может. Ему предлагают вместо снижения ставки использовать «количественное смягчение» – инструмент, ставший уже обычным для мировых центробанков. И тут ЦБ вдруг «меняет показания» и утверждает, что «количественное смягчение» для России не актуально, потому что снижать ставку он все-таки еще может.

Кажется, что нижняя граница ставки – это 0%. Но это не так: отрицательные ставки сейчас реальность в странах еврозоны, Японии, Швеции и ряде других государств. Поэтому снижать ставку прекращают не тогда, когда она упирается в ноль, а когда ее дальнейшее снижение приносит больше вреда, чем пользы. Так у нас уже было.

В марте 2018 г. ЦБ прекратил снижать ставку, а осенью того же года еще и дважды ее повысил – дальнейшее снижение ставки создавало риски роста инфляции и ослабления рубля. Таким образом, хотя до «нулевой нижней границы» было еще далеко, ЦБ уперся в другую – 7,25%.

В июле 2020 г. ЦБ прекратил очередной цикл снижения ставки. Судя по тому, что происходит с инфляцией, будет не удивительно, если ЦБ ставку опять поднимет. И правильно сделает. И опять ставка ЦБ – 4,25% – далека от нулевой. Но ЦБ опять уперся в другую границу: от снижения ставки будет больше вреда, чем пользы.

Примеры таких метаний центрального банка между снижением и повышением ставки есть в истории и других стран. Так, ФРС США до прихода в 1979 г. Пола Волкера подавляла инфляцию ростом ставок. Но как только намечалось снижение инфляции, ставки, пытаясь стимулировать экономику, тут же снижали, что вновь вызывало всплеск инфляции (1969–1970 и 1974–1975 гг.). Экономика и население от таких качелей только страдали: периодически темпы роста денежной массы оказывались ниже инфляции, а значит, реальная денежная масса сжималась. И это закономерно приводило к рецессиям.

Пол Волкер поступил просто: несмотря на снижение инфляции (в 1979–1982 гг.), он снижать ставку не спешил и тем самым добился устойчивого снижения инфляции. Между тем рост денежной массы США – за счет совместных действий ФРС и коммерческих банков – продолжался. Поэтому падений темпов роста денежной массы ниже уровня инфляции с 1982 г. уже не было. Реальная денежная масса американской экономики сначала понемногу, а с 1983 г. уже уверенно начала расти. Фактически Волкер, повышая ставку и подавляя инфляцию, добивался роста реальной денежной массы и тем самым смягчал денежно-кредитную политику.

Аналогичным образом объясняется и экономический рост в России в 1999–2008 гг. Высокие ставки (60% в начале и 10% в конце периода) позволяли Банку России контролировать и подавлять инфляцию – она упала с 84% в начале 1999 г. до 7,4% в апреле 2007 г. Роста же рублевой денежной массы в те годы экономические власти России сдерживать просто не смогли. Угроза «голландской болезни» (из-за излишнего укрепления рубля) побуждала ЦБ «печатать» рубли и покупать на них валюту на открытом рынке. Пусть и неосознанно, случайно, но ЦБ применил правильную тактику разделения инструментов: ставка (высокая, насколько это нужно) – подавляет инфляцию, «количественное смягчение» (покупка валюты за рубли) – добавляет рубли в экономику.

Наращивание денежной массы операциями на открытом рынке и параллельное подавление инфляции ставкой дали потрясающий эффект. Средние темпы роста ВВП в 1999–2008 гг. в России составили +6,9% в год, экономика за 10 лет перешла на качественно иной уровень, коренным образом изменилась в лучшую сторону жизнь людей. А Банк России, задолго до рецессии 2008–2009 гг. и преодолевшего ее Бена Бернанке (председатель ФРС в 2006–2014 гг.), успешно реализовал самую что ни на есть политику «количественного смягчения». Ведь ее суть и заключается в том, что центробанк покупает реальные активы за «свеженапечатанные» деньги.

Для второго издания «русского экономического чуда» Центральному банку достаточно было бы просто повторить свой собственный опыт 1999–2008 гг. Но повторить уже осознанно, а не случайно, как тогда.

Если Банк России применит банальное разделение инструментов (ставка подавляет инфляцию, а деньги добавляются «количественным смягчением», как в описанном выше примере 1999–2008 гг.), то российская экономика в считанные месяцы перейдет к темпам роста на 5–6%, невиданным с 2008 г. И эти кажущиеся недостижимыми сегодня уровни далеко не предел.

Препятствие такому плану единственное – нежелание ЦБ осознать и воспроизвести удачный опыт «русского экономического чуда» 1999–2008 гг.