Жадная кредитная политика
1 трлн рублей просроченных долгов населения символизирует кризис так же ярко, как падение ВВП или девальвация рубля
Потребительские кредиты, выданные в момент, когда я услышал эти сказки первый раз, давно погашены. Сейчас убытки приносят новые кредиты, выданные в рамках уже обновленных строгих политик
Иногда российские банки поражают даже меня. Вот пример, с которым я столкнулся недавно, – настоящая трагедия, которая разыгрывается у меня на глазах. В распавшейся семье, где бывший муж уже получил условный срок за мошенничество с кредитами (взял их несколько, но не отдал, поскольку не работает), бывшая жена попадает в клинику на три месяца. За это время муж помогает взять кредит под залог квартиры неработающему сыну (квартира принадлежит сыну, находящемуся под опекой матери). Пикантность ситуации в том, что сын не просто не работает – он еще и состоит на учете в психоневрологическом диспансере.
Шанс на возврат кредита – ноль. Единственная возможность – это выселить всех из квартиры и продать ее, разрушив жизнь нескольких людей. Тоже бизнес. Только он называется ростовщичество и кончается обычно неприятно для всех сторон сделки.
1 трлн руб. просроченных долгов населения символизирует кризис так же ярко, как падение ВВП или девальвация рубля. Больше трех месяцев не обслуживается уже 10% долга граждан, а качество портфелей портится ежемесячно. Думаю, что только банкротство нефтяных компаний могло бы вызвать аналогичный по силе негативный эффект для банковской системы.
У триллиона есть несколько составляющих, которые можно условно разделить на три группы: объективные сложности, слабый контроль ЦБ и жадность.
Например, банкротство валютной ипотеки – это скорее объективная сложность. Надо честно признать, что столь жесткую и быструю девальвацию предсказать было сложно. При этом валютная ипотека не стала доминирующей, а многие банки снижали ее долю задолго до кризиса.
Часть историй банкротств банков последнего года – яркий пример схемотехник, которыми система страдает с самого основания. Помню, как в 1998 г. лично участвовал в составлении ежедневной справки для руководства банка из топ-30, где размер реальной дыры, распиханной на «синяков», рос с каждым днем и давно перекрывал капитал банка. Судя по всему, схемы с тех пор стали изощреннее и красивее, но главное – гораздо масштабнее. ЦБ, который должен бороться с рисованием, активно занялся проблемой слишком поздно, упустив момент экономической стабильности.
Впрочем, в истории с кризисом долгов населения главным фактором, на мой взгляд, стала все-таки жадность банков. Обнаружив в начале 2000-х новую суперприбыльную нишу потребительских кредитов, в которой реклама и прямой обман заемщиков могут творить чудеса, целый пласт банков совершили настоящий прорыв в высшую лигу. Сейчас эти банки расплачиваются многомиллиардными убытками акционеров и банкротствами. Выяснилось, что разогнались они слишком быстро, а мелкие хитрости помогают привлекать широкий круг клиентов, но не увеличивают их платежеспособность.
В последние несколько лет – как минимум с 2008 г. – я слышу истории про ужесточение кредитных политик, борьбу за качественного клиента и т. д. Все потребительские кредиты, выданные в момент, когда я услышал эти сказки первый раз, давно погашены. Сейчас убытки приносят новые кредиты, выданные в рамках уже обновленных «строгих» политик. И банки вместе с ЦБ снова говорят про ужесточение политики.
Автор – независимый обозреватель