От Сенатской до Болотной
В России массовая поддержка реформ снизу бывает только после инициативы сверху
Нынешние элиты предпочли не заметить 190-летие дня 14 декабря 1825 г. – слишком много неприятных аллюзий и намеков на цветные революции
Чем отличается советская власть от нынешней? В СССР круглые даты, связанные с восстанием декабристов, интенсивно отмечались, потому что историческая преемственность с революционным движением легитимировала закосневшую и антиреволюционную советскую власть. К тому же «декабристы разбудили Герцена, Герцен развернул революционную агитацию», далее по списку, который заканчивался постинсультным Брежневым. Нынешние элиты предпочли не заметить 190-летие дня 14 декабря 1825 г. – слишком много неприятных аллюзий и намеков на «цветные революции», не говоря уже о том, что по своему классовому составу декабристы были типичными «креаклами» начала XIX в.
При этом «ранний» Путин с его Центром стратегических разработок, как и «ранний» Александр I с его Негласным комитетом и даже Николай I уже после декабристов с его Секретным комитетом и все теми же советами Сперанского (читай Кудрина и Грефа), – ориентированные на реформы правители. Свод показаний декабристов был по указанию государя передан в Секретный комитет, готовивший реформы, в том числе крестьянскую – у своих прямых врагов первое лицо подумывало позаимствовать программу преобразований. Но российские правители вечно на чем-то обжигаются. Александр сослал Сперанского как «иностранного агента», Николай, на всю жизнь раненный Сенатской площадью, замотал крестьянскую реформу, косыгинская реформа была остановлена после шока Праги-1968, вяловатые преобразования нашего нынешнего «гибридного монарха» были остановлены от испуга перед «цветными революциями», «арабской весной» и Болотной площадью.
Повторяемость русского цикла поразительна. Современник событий 14 декабря 1825 г. Н. С. Щукин писал: «Всеобщее настроение умов было против правительства, не щадили и государя. Молодежь распевала бранные песни, переписывали возмутительные стихи, бранить правительство считалось модным разговором. Одни проповедовали конституцию, другие республику, для примера указывали на Англию и Союзные Штаты». Чем не атмосфера столицы рубежа 2011–2012 гг.?
Даже государственная пропагандистская машина действовала теми же методами, что и сегодня: «Начальствовали семь или восемь обер-офицеров, к коим присоединились несколько человек гнусного вида во фраках. Небольшие толпы черни окружали их и кричали «ура!».
В Манифесте 19 декабря основной причиной произошедшего объявлялась «сия зараза» – влияние Запада. Верноподданность же была поощрена – даже низшие чины, не присоединившиеся на Сенатской к декабристам, получили «по рублю, по фунту говядины и по чарке вина на человека». Прямо как теперь перед выборами...
По выражению Герцена, декабристам на Сенатской не хватало народа. Экстраполируя это замечание на сегодняшний день, хотелось бы понять – сколько нужно народа, чтобы его хватило для поддержки перемен? И откуда он берется, такой смелый и отказывающийся от «чарки вина»? Российская история показывает: массовая поддержка реформ снизу бывает только после инициативы сверху. В ближайшее время такая перспектива не просматривается.
Автор – директор программы Московского центра Карнеги