Теория общественного сговора
Никто уже не делает вид, что российская политика проводится во благо граждан
Можно спросить жителей Рязани, Москвы или Симферополя, готовы ли они потерпеть ради геополитики, но жителей Восточной Украины или Северной Сирии спросить не получится.
Идея общественного договора в российском изводе отличается от своего оригинала XVIII в. В национальной политической традиции она сводится к тому, что политик может легитимировать практически любое свое действие, спросив мнение большинства сограждан. Получив мандат на выборах, проведя референдум или, в самом крайнем случае, социологический опрос в канун новогоднего застолья. Даже в оппозиционной среде многие готовы согласиться, что, получив прямой ответ на прямой вопрос и честно посчитав голоса, власть может так или иначе оправдать даже небезупречные решения. «Общественное мнение» как будто еще чего-то стоит.
В последние два года эта идея выглядит довольно комично. Можно спросить жителей Рязани, Москвы или Симферополя, готовы ли они потерпеть ради геополитики, но жителей Восточной Украины или Северной Сирии спросить не получится. А это им на головы падают обломки «Боингов» и кассетные бомбы, это они гибнут и голодают за чьи-то амбиции, якобы подкрепленные опросами. Эта характерная подмена работает не только на международной арене. Все граждане России так или иначе пострадали от санкций, растущей изоляции России и девальвации рубля, но в крымском референдуме участвовали только жители полуострова.
Решения власти затрагивают далеко не только тех, кому хотя бы теоретически могут позвонить сотрудники ВЦИОМа. За последние пару лет власть существенно ухудшила жизнь людям, которые еще не научились разговаривать. Все, что происходит с дефицитом пенсионного фонда, внешним долгом, кредитоспособностью страны, повлияет на жизнь следующих поколений, и они будут платить по долгам, которых понаделала нынешняя власть. (На этом основании Джордж Вашингтон, например, считал, что любой закон должен автоматически терять силу через 20 лет, потому что за это время большинством становятся люди, его не принимавшие и не легитимировавшие.)
В России даже честный социологический опрос напоминает преступный сговор. Как если отец-домушник перед походом на дело говорит, подмигивая, своим детям: «Давайте обворуем соседа». Дети кивают, конечно, но это никак не меняет того факта, что происходит преступление. Как бы ни соглашались с властью жители России, они не могут выдать мандат на использование кассетных бомб в Сирии или введение санкций против своих сограждан, любящих сыр. Размер счетов, которые оплачивают жертвы русской политики по всему миру, растет как снежный ком, и совершенно ясно, что «общественный договор», якобы существовавший 10 лет назад, не сейчас прекратил действовать, а всегда был недействителен за аморальностью.
В последние два года никто уже не делал вид, что российская политика проводится во благо граждан страны. Две начатые и незавершенные войны с неосознаваемыми еще последствиями и санкции против собственного населения достаточно явные тому свидетельства. Это происходит не потому, что изменилась природа власти. Просто теперь уже невозможно не замечать, что на смену общественному договору в России пришел общественный сговор, и никакой опрос не покажет, сколько людей больше не готовы в нем участвовать.
Автор – главный редактор Inliberty