«Спутник» кружится вокруг Европы

Разговоры про регистрацию «Спутника» в Европе начались практически сразу после его регистрации в России. Но по сравнению с началом зимы ситуация изменилась драматически. Дефицита вакцин в Европе больше нет, много где потребители имеют возможность выбирать препарат, которым их привьют. Вирус-векторные вакцины (к ним относится и «Спутник») стратегически проигрывают соревнование с mРНК-препаратами (это Pfizer и Moderna) за премиальные рынки. Все чаще приходится слышать, что медицинские власти той или иной богатой страны дарят запасы векторных вакцин AstraZeneca своим не таким зажиточным партнерам. 

Можно прогнозировать, что, когда (и если) «Спутник» получит разрешение европейских медицинских властей, рынка для него на континенте не будет. Но такая регистрация имеет важное символическое значение для всей нашей фармацевтической отрасли – да и для продвижения «Спутника» в благотворительные программы по поставкам вакцин в страны третьего мира, курируемые ВОЗ и ООН. 

А само – пока не очень успешное – продвижение «Спутника» к регистрации выявляет ряд проблем. Их следовало бы поставить и решить, если, конечно, российских производителей интересует что-либо, кроме российских же государственных закупок. Сводить сложности «Спутника» к зловредности европейцев и нечестной конкуренции наивно.

Самой тяжелой проблемой, возможно, является отсутствие настроя отечественных фармацевтов на экспансию на премиальные рынки. Их нельзя в этом упрекать. Это долго, дорого, да и сам путь к сердцам функционеров EMA или FDA не усеян розами. Сейчас, когда у нас появился продукт, которого ждали, которого не хватало и который оказывается вполне конкурентоспособным на этих рынках, выяснилось, что нет ни людей, ни опыта, ни успешных кейсов такого продвижения. Недостаточно просто перевести на английский язык пакет документов, которые подавали в российский Минздрав. Имеют значение очень многие вещи, включая дизайн клинических исследований и даже соблюдение норм рекрутинга добровольцев, из-за которых данные, полученные на сотрудниках и, скажем, военнослужащих, учитываться не могут.

Чтобы продать свое лекарство на премиальные рынки Запада, нужно не только придумать уникальную работающую формулу, не только провести все необходимые клинические испытания, доказывающие ее безопасность со всех сторон, но и сделать это по западным правилам – формальным, строгим и совершенно не учитывающим «важность темы», «тонкость момента» и прочие на кончиках пальцев понятные всякому россиянину истории. 

Вывод препарата в новую юрисдикцию – это само по себе рынок. Далеко не все фармкомпании, особенно небольшие, обладают собственными подразделениями для такой работы. Они есть только у гигантов вроде Pfizer и AZ. Работой по продвижению лекарств на рынки – от организации клинических исследований до юридических тонкостей – занимаются специализированные компании: они торгуются на биржах, они фиксируют миллиардные обороты. В России таких компаний и такого рынка нет. И не было информации, что для продвижения «Спутника» в Европу мы обратились к подобной компании за рубежом. 

Продвижение препаратов на премиальные рынки – это отдельная задача, само осмысление которой требует значительных усилий, поэтому гораздо проще сказать, что «они нас не пускают по политическим мотивам». Мы, к сожалению, даем повод нас «не пустить». 

Помимо рыночно-регуляторных проблем есть и еще одна сторона в признании «Спутника» в Европе. Это наши «вакцинные паспорта» у них и их – у нас. Весь этот бумажный оборот сертификатов о прививках, QR-кодов и прочих цифровых и нецифровых бумажек реально очень важен для простых людей, которые хотят работать, путешествовать, навещать своих родственников во время этой бесконечной пандемии. 

Конечно, вакцинные сертификаты и взаимное признание никак не связаны с признанием собственно вакцины как препарата, разрешенного к использованию в той или иной юрисдикции. Признание не вакцины как таковой, а вакцинного паспорта значительно – это цель, в достижении которой у нас большое количество союзников, в том числе и неожиданных. С привитыми «Спутником» венграми или гражданами Сан-Марино все понятно. Но большую практическую пользу приносят успехи «Спутника» в Латинской Америке. Испано- и португалоязычный мир разделен Атлантическим океаном, но связи его весьма крепки.

Испании и Португалии очень важно, чтобы говорящие с ними на одном языке жители Латинской Америки попадали «на родину предков» без ограничений. Да, первые лоббисты взаимного признания – это туристические страны вроде Греции, Кипра, Болгарии, мечтающие восстановить доковидные потоки туристов. Но для Испании признание «Спутника» становится не просто вопросом туристической экономики, но вопросом лидерства страны «в мире испанского языка». А это то, что никогда не сможет компенсировать субвенция ЕС.

В итоге нам нужно просто определиться: либо мы хотим и будем продвигать свои препараты на мировой рынок, и тогда нам нужно создавать отрасль – не производства, не изобретения молекул, но их продвижения с нуля, в том числе с использованием международной экспертизой, – и платить за это немалые деньги. Либо мы не готовы двигаться по этому пути – и имеет смысл сосредоточиться на чисто политических задачах по признанию наших вакцинных сертификатов. И здесь задача выглядит существенно более достижимой и реальной.