Российский мешок для западного кота

Эти слова были сказаны 27 июля, за два дня до того, как Россия наложила вето на резолюцию Совета Безопасности ООН о создании международного трибунала по делу о гибели малайзийского Boeing в небе над Донбассом в августе 2014 г. Это заключительная часть длинной тирады, которую стоит пересказать целиком, чтобы лучше понять ее саморазоблачительную суть.

Итак, сначала Чуркин раскритиковал ход международного расследования (и технического, и уголовного) и заявил: «С учетом состава участников и резко негативно настроенной к нам Украины в этой группе стран для меня было бы странно, если бы это расследование не повернулось в направлении всякого возможного и невозможного компромата в адрес России» (все цитаты по «Интерфаксу»). Потом продолжил: «Замысел состоит в том, что будет создан международный трибунал и прямиком из этого закрытого секретного расследования материалы будут переданы в трибунал, и трибунал может предъявить те или иные обвинения». И далее – про того самого кота в мешке.

Теперь еще раз и помедленнее.

Пункт первый. Россия уверена, что расследование будет необъективным и антироссийским, а значит, и решение трибунала непременно окажется предвзятым. Ну примерно как Ходорковский или Навальный всегда говорили о заведомой пристрастности следователей и о том, что суды относятся к выводам обвинения как к истине в последней инстанции. Но Чуркин к переносу этой российской традиции на международный уровень относится почему-то резко критически.

Пункт второй. Россия недовольна тем, что ее не знакомят с ходом «секретного расследования» катастрофы, которая вообще-то, по российской же официальной версии, никакого отношения к нашей стране не имеет: самолет не наш, упал не на нашей территории, ни одного россиянина среди погибших нет и даже сбили самолет, как уверяют наши следователи и оборонщики, украинской ракетой. Да, на Западе в гибели лайнера винят именно Россию, выдавая на нее «возможный и невозможный компромат». Но и в этом случае обида Чуркина выглядит странно: это как если бы подозреваемый в преступлении и скрывающийся от следствия человек требовал регулярно присылать ему отчеты о ходе следствия.

И наконец, пункт третий, самый главный. Получить кота в мешке – значит ничего не знать о том, что приобретаешь. Другими словами, Россия негодует по поводу того, что ей предложили дать согласие на создание трибунала, не сообщив заранее, кого он в итоге признает виновным. Для российского правосудия, где судьи аккуратно переписывают в приговор обвинительное заключение, это вещь действительно немыслимая. Но вот так откровенно и на столь высоком уровне пропагандировать эту особенность «самого гуманного суда в мире» – это уже все-таки перебор.