Артем Ермолаев: «Мэр может открыть любую камеру видеонаблюдения и увидеть город»

Один из важнейших инструментов городского управления в Москве – видеонаблюдение. Овладеть им муниципальным властям было непросто. Городская легенда гласит, к примеру, что для одной из систем видеонаблюдения построили телекоммуникационную сеть, охватывающую то ли всю, то ли почти всю Москву. А камеры к ней подключить забыли.

Но это в прошлом. Камеры, которые курирует департамент информационных технологий Москвы по руководством Артема Ермолаева, фиксируют лица людей, номера машин, преступления, трещины на асфальте и дворников, не удосужившихся убрать мусор. И это лишь малая толика того, что находится в поле их зрения. В будущем московское видео позволит школьникам учиться, не посещая классов, а родителям – участвовать в родительских собраниях, не посещая их лично, надеется Ермолаев.

– Переход произошел максимально этично. Сергей Семенович [Собянин], будучи еще зампредом правительства, позвонил Игорю Щеголеву (экс-министр связи и массовых коммуникаций, сейчас советник президента России. – «Ведомости») и спросил, не будет ли тот возражать, если он заберет меня с собой в Москву. Щеголев, как хороший топ-менеджер, честно поговорил со мной, сказал: «У тебя есть две таблетки, красная и синяя: остаться здесь или уйти – Сергей Семенович зовет». Я взвесил все «за» и «против» и принял предложение Собянина. Окончательному решению предшествовал мой разговор с ним. Я к нему приехал, поговорили мы буквально пять минут, диалога особенно не было, было сказано: «Ну, в общем, завтра ты выходишь». Познакомились мы с ним раньше, когда он возглавлял правительственную комиссию по информационным технологиям, а я там регулярно делал доклады.

– Сравнивать сложно. Это совершенно разные планеты. В общем, чем ближе к земле, тем интереснее. Здесь занимаешься информатизацией всех отраслей одновременно и погружаешься глубоко, видишь прикладной характер создаваемых решений. В Министерстве связи уровень абстракции гораздо выше, но при этом там была вся страна. На самом деле мне всегда немного жалко коллег из министерства: в части информатизации инструментов у них для реализации их задач гораздо меньше, чем у локальных IT-директоров. Почти нереально заниматься информатизацией всего и вся с федерального уровня.

– Менял все-таки не я, а мой непосредственный руководитель, который ставил задачи. До его прихода IT рассматривались как модная игрушка, такой бантик-украшение, и ничего более. Даже департамента информатизации не было, было управление – порядка 30 человек. И IT не рассматривались как необходимая составляющая.

Сейчас руководитель департамента, по сути, выполняет функции директора по информационным технологиям, в городе они являются неотъемлемой частью любого процесса, неотъемлемой частью в принятии решений в каждой из отраслей. На основании этого выстраиваются уже многие другие дополнительные вещи.

– Наличие желтого телефона на моем столе (показывает на телефон спецсвязи. – «Ведомости») – прямая связь с мэром – говорит о том, что да, звонит. Однако плюс информационных технологий в том, что у мэра достаточно инструментов, с помощью которых он может получать ответ на тот или иной вопрос практически мгновенно. С помощью специального мобильного приложения на своем планшете он видит, что обсуждается сейчас в СМИ и интернете, что волнует, что вызывает негатив – в общем, картину дня, – и может проверить, как это соотносится с реальными данными из наших внутренних информационных систем. У него есть доступ к агрегированным данным: где чаще всего возникают пробки на дорогах, в какой поликлинике срок ожидания врача больше норматива. Информация совершенно разнородная, ее массив огромен. Можно даже посмотреть, какие марки автомобилей чаще всего приходится эвакуировать. Если мэру нужно посмотреть, что происходит в городе, он также может открыть любую камеру видеонаблюдения и увидеть город...

– Насчет конкретных преступлений вопрос к следствию. У правоохранительных органов есть доступ ко всем камерам и архиву. Городские камеры всегда работают. Иногда, конечно, бывают какие-то перебои – не более 0,4% камер могут одновременно не работать, и они всегда территориально разбросаны, при этом трансляция по соглашению с операторами восстанавливается за считанные часы. Архив с камер хранится централизованно и никуда не исчезает, на записи отражается тот ракурс, куда камера смотрела в течение дня.

– У камер есть «домашние» позиции, которые могут меняться по согласованию с основными пользователями – коммунальными службами и правоохранительными органами. Все камеры, кроме подъездных, поворотные и управляемые, с большим зумом: сотрудники городских структур и силовики, подключаясь к камере через пользовательский интерфейс – специальный портал, могут менять угол обзора под свои нужды, поворачивая или приближая камеру, – при этом в системе сохраняются все логи обращения к конкретной камере. Разработан и сейчас активно внедряется механизм возврата камеры в домашнюю позицию по истечении пяти минут. У нас были случаи, когда службы ЖКХ выкручивали дворовые, например, камеры в небо, чтобы не фиксировалась их работа, точнее, ее отсутствие. Также для территориальных органов власти и префектур мы разработали сервис так называемого «патрулирования» по расписанию. Например, утром многие дворовые камеры автоматически разворачиваются и делают скриншот мусорных контейнеров – таким образом контролируется вывоз отходов.

– Программа «Информационный город», которую мы курируем, предусматривает примерно 39 млрд руб. бюджетного финансирования в этом году. В эту сумму входит не только информатизация, но и затраты другого департамента – СМИ и рекламы – на популяризацию чтения, поддержку прессы и т. д. Чисто на информатизацию тратится порядка 26 млрд руб. в год.

Раньше весь бюджет города был распределен по непонятным статьям. Позиция нынешнего мэра была в том, чтобы всю расходную часть распределить по городским программам, в которых есть понятные, измеримые цели и задачи. И попытаться агрегировать схожие темы. Именно поэтому 95% общего городского бюджета теперь расписано по городским программам. И всегда можно открыть наш портал «Открытый бюджет» и посмотреть, как он распределен, как происходят конкретные траты по конкретным программам.

По «Информационному городу» львиная доля денег уходит на связь. Мы обеспечиваем связью все городские учреждения: поликлиники, школы, библиотеки, сами госорганы и т. д. В расходы на связь мы также включаем систему видеонаблюдения, на закупку трансляции с более чем 130 000 камер по сервисной модели в этом году выделено 3,85 млрд руб., в 2014 г. потратили 4,2 млрд руб. Процент покрытия жилого фонда камерами подъездного видеонаблюдения составляет сейчас порядка 85,4%, дворового – 57,8%, камерами оборудованы все без исключения школы и почти 100% мест массового скопления людей. Второй большой блок – это информатизация отраслей социального блока, т. е. здравоохранения, образования, культуры, много проектов идет в ЖКХ. В среднем в год эти 26 млрд руб. расходятся по 300 проектам.

– Давайте посмотрим, как поменялась Москва с 2011 г. У нас самый высокий уровень проникновения интернета в Восточной Европе. В 4–5 раз увеличилась аудитория интернета в возрастной группе старше 55 лет. Для нас это серьезный показатель, так как это самая консервативная аудитория.

По оценке независимых международных аналитических сервисов, таких как SimilarWeb или Alexa, сайты московского правительства занимают сейчас первые места в России по посещаемости среди органов госвласти, портал pgu.mos.ru по месячной аудитории опережает, например, федеральный портал госуслуг. В «Яндексе» pgu.mos.ru ищут в шесть раз чаще, чем gosuslugi.ru. Если оглянуться на 2011 г., нас вообще не существовало в информационном пространстве. При этом цель была не в том, чтобы удовлетворить собственное тщеславие, а сделать так, чтобы появились сервисы, которыми начали бы пользоваться.

– Нет, зачем мне его покупать? Логики не вижу. Мы, безусловно, прибегаем к оптимизации, когда раскручиваем какие-то новые ресурсы. Например, так поступали, когда вместе с поисковым отрядом «Лиза Алерт» мы запускали портал findme.mos.ru по поиску в больницах неопознанных пациентов.

Затраты на оптимизацию, когда мы к ней прибегаем, невелики, делается это в единичных случаях.

– Одна из задач – развитие IТ-бизнеса в городе. Чем лучше идут дела у «Яндекса», «Рамблера» и прочих, тем больше они нам платят налогов. Возможность доступа к государственным данным и сервисам им всегда была интересна: их можно конвертировать в приложения, которые пользуются спросом, на которых можно заработать.

Мы, в свою очередь, снижаем издержки. Мы можем не делать приложения, порталы, за нас их делает кто-то другой, но при этом мы решаем свои задачи. Примеры – «Яндекс.Транспорт», «Яндекс.Парковки». То есть мы и экономим, и создаем конкуренцию, и популяризируем то, что уже создали раньше за счет бюджета, как, например, проект «Автокод», с помощью которого коммерческие сервисы теперь проверяют объявления пользователей по продаже подержанных машин.

– Сокращения я не ожидаю, оно фактически уже произошло. Я раньше тратил 26 млрд руб., это почти $1 млрд в год. Теперь я трачу $0,5 млрд в год. Я самый импортозависимый из всех московских чиновников. У меня произошло естественное сокращение, при этом объем задач остается прежним.

– Импортозамещение не может произойти по щелчку. Но проблемы мы предвидели и сделали ряд шагов в этом направлении. Например, в ноябре 2014 г. мы закончили перевод городской системы видеонаблюдения на отечественного производителя. Теперь в ее ядре используется решение российской компании «Нетрис», она заместила Cisco. «Нетрис» в данном случае – вендор, контракт на развитие системы ЕЦХД на сумму 335 млн руб. заключен с IT-компанией «Ланит».

– Когда я приходил, так и было – $1000 в год. Сейчас это сильно сократилось, хотя мы существенно обновили парк компьютеров, они появились наконец на столах учителей и врачей. Но гораздо более серьезные изменения произошли в управленческих подходах – мы централизовали и укрупнили закупки, что позволяет существенно экономить, многие сервисы стали облачными, убрали дублирование функций различных систем, многое стали покупать по сервисной модели – это тоже зачастую дешевле, чем строить и эксплуатировать собственные решения и инфраструктуру для них. Возвращаясь к 2011 г., например, мы тратили около 1 млрд руб. на поддержку городских сайтов. Сейчас за счет того, что мы все оптимизировали, перевели их на единую платформу, расходы не превышают 60 млн руб. То есть это сокращение больше чем на порядок.

Опять-таки мы большинство систем перевели в общегородской центр обработки данных. Раньше как было? Все городские структуры хотели иметь свои серверы, а мы вытравливали это желание каленым железом. Сэкономив благодаря этому, мы можем себе позволить сохранить темпы информатизации на прежнем уровне.

– Наша задача в том, чтобы развивалась IT-индустрия в целом. Почему мы столько внимания уделяем развитию публичных сетей WiFi? Чтобы люди чаще могли пользоваться интернетом и вырабатывалась привычка использования информационных технологий везде и всюду. Где бы ты ни находился: в метро, парке, общежитии – ты можешь написать электронное обращение к мэру, пожаловаться на что-то. Поэтому нельзя сказать, что это заслуга бизнеса или нашего департамента – это как раз кумулятивный эффект. Почему мы тестируем доступ к системе видеонаблюдения для москвичей? Чтобы работа властей была максимально открытой, чтобы каждое действие чиновников было абсолютно прозрачно.

– Сейчас мы находимся в процессе переговоров с несколькими участниками рынка. Конечно же, кризис сократил число желающих участвовать в этом проекте, но некоторое их количество все-таки остается. Ранее мы планировали активное строительство сети в 2015 г., но скорее всего это будет отложено на 2016 г. То есть в 2015 г. будут вестись основные подготовительные работы и обсуждаться все тарифные и нетарифные соглашения.

Сейчас рассматривается несколько бизнес-моделей, они все крутятся вокруг того, чтобы давать по максимуму бесплатный доступ к WiFi для жителей. Можно, например, сделать так, чтобы каждый москвич получал 10 часов бесплатного беспроводного интернета в месяц. Другой вариант – определенное количество ресурсов является бесплатным всегда, а все, что не входит в их перечень, оплачивается.

– Город может выступать в двух ипостасях – как источник административного ресурса и как соинвестор. У нас во многие места уже заказаны услуги связи, проложены каналы, мы оплачиваем операторам сервис. Поэтому логично, что в месте массового скопления людей, где, например, уже подключена камера, оператор за небольшую доплату установил бы и точку доступа WiFi. За это город теоретически может доплатить, но не много.

Почему это интересно городу? Сейчас мы бьемся за массовый перевод госуслуг в электронный вид. Это не дань моде. Когда мы оказываем ту или иную услугу удаленно, мы экономим на человеке, который сидит в конторе, мы экономим на самом офисе, на бумаге, технике, коммуникациях. Мы заинтересованы в том, чтобы человек, например, в метро по дороге на работу оформлял все необходимое. Это и объясняет наш интерес к бесплатному WiFi.

– Сейчас на московском портале госуслуг зарегистрировано уже 4,4 млн пользователей. Одних только платежей по ЖКХ в год они совершают примерно на 2,6 млрд руб. За первые месяцы нового года объем платежей уже составил более 1 млрд руб. – это многократный рост. А в целом в 2014 г. мы зафиксировали 60 млн обращений к услугам и сервисам портала, в 12 раз больше, чем годом ранее.

– В 2014 г. по сравнению с 2013 г. количество жалоб москвичей на качество связи снизилось на 70%. Статистику можно рассматривать по-разному – например, предположить, что стали меньше жаловаться, потому что уже просто не верят нам. Но когда проверили, оказалось – нет: действительно, в тех местах, в которых раньше были большие проблемы с качеством, состояние явно улучшилось. Произошло это, когда мы начали помогать операторам устанавливать больше базовых станций. Мы, Роскомнадзор, операторы собрались, продумали алгоритм, как мы можем действовать. В результате появилось постановление правительства Москвы с перечнем объектов, где можно размещать базовые станции.

Но одними базовыми станциями проблему не решишь, потому что есть частотное планирование, на которое мы точно повлиять не можем. Это уже вопрос к коллегам из федеральных ведомств.

На самом-то деле москвичи сильно избалованы. Если мы сравним наше качество сотовой связи с Европой, вы увидите, что наше 3G совсем не так плохо. Надеюсь, ситуация еще улучшится с появлением четвертого игрока, Tele2. Возможно, это произойдет уже в этом году.

– Об этом лучше спросить департамент транспорта Москвы и метрополитен. Но очевидно, что причина задержки строительства этой сети – тяжелая ситуация в экономике в целом, тревожная ситуация с инвестициями у операторов: там ведь потребуется почти на 100% импортное оборудование.

– Как и во всем мире, мы стараемся не вмешиваться в гражданско-правовые отношения, коммерческие отношения коммерческих структур. Мы крайне удивлены, что здесь эта проблема возникла на такой ранней стадии. Но у нас нет рычагов влияния на эту ситуацию. Сказать владельцам приложений: перестаньте устанавливать высокие комиссии для таксистов – нас тут же обвинят в том, что мы зажимаем бизнес. И прав у нас таких нет.

Мне кажется, истина где-то посередине. Владельцы приложений пытаются выжать из них по максимуму, а водители такси пытаются найти некоторые лазейки. Но ведь никто не мешает таксопаркам объединяться и создавать свои ресурсы. Это не так уж сложно.

– История действительно темная и связана с одним из городских предприятий, недавно обанкроченным. Еще в прошлом десятилетии была попытка построить систему обеспечения безопасности города. Под нее очень фрагментарно и хаотично создавалась сеть. Где-то она была сделана, где-то нет, документация практически отсутствует. В результате какие-то фантомные оптические каналы где-то висят – в основном это «воздушки». Использовать эти обрывки практически нереально, восстановлению она не подлежит, эксплуатация стала бы золотой.

Поэтому, когда в 2011 г. решался вопрос, использовать для видеонаблюдения свою оптику или операторские каналы, выбор был сделан в пользу операторских. И это себя оправдало – ведь любое владение городом чем-либо стоит баснословных денег.

– Мы думаем над тем, как в дальнейшем использовать камеры, которые будут транслировать сдачу ЕГЭ. Я не думаю, что наблюдать за этим будет много желающих. Но созданную для этого инфраструктуру можно будет использовать для решения нескольких задач. Во-первых, наблюдение за тем, что происходит в классах. Есть куча каких-то диких историй про издевательства над учениками или, наоборот, над учителями. Теперь это можно будет фиксировать. Ту же систему можно использовать, когда ребенок болеет. Он заходит на школьный портал, смотрит, слушает урок целиком, ничего не пропуская.

Другая ситуация – ребенок в классе, папа, мама заходят через электронный дневник, смотрят, как идет урок.

Еще один вариант использования – родительские собрания. Их назначают, например, в шесть часов вечера в среду, но всегда есть большая проблема для родителя туда добраться, а если не придешь, то тебе еще выскажут, что ты безответственный родитель. Точно так же можно зайти на эту камеру и услышать, что вещает преподаватель.

Что касается связи, то основная проблема, которую нам надо решить, – увеличение скорости интернета в школах. Раньше 10 Мбит/с на школу было очень много, но теперь это ничто. Надо подать интернет на кратно больших скоростях примерно в 4500 зданий.

Еще один проект – геоаналитика на базе агрегированных данных от сотовых операторов, его мы уже реализуем. На основании данных о местоположении сотовых телефонов в то или иное время можно анализировать транспортную миграцию москвичей – и на базе этого профильным предприятиям и организациям делать выводы и принимать управленческие решения. Пользуясь данными от операторов сотовой «большой тройки», транспортники, строители могут определять точки концентрации людей и планировать свою работу. Зачастую сотовые данные расходятся с данными Мосгорстата, с данными ФМС о прописке. Сопоставляя данные из этих трех источников, можно получить реальную картину.

– Операторы не выгружают нам данные о номерах, о конкретных абонентах. Мы их спрашиваем, например, сколько людей с определенным профилем находилось в таком-то квадрате с пяти до шести часов утра. И такие данные нам предоставляют операторы. Поэтому мы можем определять реальное состояние загруженных и перегруженных мест. И проект, естественно, будет развиваться дальше с прицелом на то, чтобы не только анализировать транспортную составляющую, но и определять оптимальные места для размещения развлекательных объектов, торговых точек и т. п. Для города это очень важно.