Свен Миксер: «Международное право важнее бизнеса»

События на Украине не пошатнули резко отношений России с Эстонией, в отличие от многих европейских стран. Но лишь потому, что они и так были прохладными с 1991 г., когда страны Балтии получили независимость. С Литвой и Латвией отношения развивались скорее волнообразно, но об Эстонии этого не скажешь.

В 2004 г. Эстония вошла в ЕС и НАТО. Этим летом на территории республики размещен батальон НАТО под командованием Великобритании – решение об этом было принято на прошлогоднем саммите НАТО в Варшаве.

Страны Балтии и Польшу часто называют проамериканским и антироссийским лагерем в ЕС, однако победа Дональда Трампа в США внесла неопределенность даже в такой расклад. Он сам и его советники делали неоднозначные заявления по поводу НАТО и принципов коллективной защиты. Впрочем, вице-президент США Майк Пенс в конце июля на встрече в Таллине с президентами Эстонии, Латвии и Литвы заверил их, что нет повода для беспокойства.

Тема русскоговорящего меньшинства в Эстонии тоже не раз становилась камнем преткновения в двусторонних отношениях с Россией. После 1991 г. гражданство Эстонии было предоставлено автоматически только проживавшим на территории страны до 1940 г. и их потомкам («право крови»), все остальные должны были сдавать экзамен на знание эстонского языка и конституции. Сейчас в Эстонии около 6% населения – обладатели серых паспортов, неграждане.

В феврале 2014 г. Россия и Эстония подписали новый договор о границе и одобрили проект разграничения акваторий в Нарвском и Финском заливах, однако документ до сих пор не ратифицирован.

– Президентство означает, что мы теперь не просто один голос из 28. В ближайшие полгода мы будем председательствовать на многих собраниях и дискуссиях, порой придется способствовать достижению компромисса и приводить позиции к общему знаменателю, спикер парламента – примерно так выглядит наша роль сейчас. Но наша самая сильная карта на эти полгода – мы сможем формировать повестку.

– Для Эстонии безопасность – неотъемлемая часть внешней политики, и новую повестку мы хотим формировать именно в этой сфере, начиная с тем вооружения и военного взаимодействия в рамках ЕС. Именно эта тема обрела сейчас свое второе дыхание, и мы не хотим упустить такой шанс. Например, мы в течение десятилетия выступали за создание европейских боевых подразделений, которые могут быть задействованы в особых ситуациях в непосредственном европейском соседстве, но на это в Европе пока политической воли не было, в том числе из-за нехватки средств. Мы же хотим именно такие инициативы продвигать.

Другой приоритет – европейские члены НАТО должны повысить свои расходы на оборону и использовать их максимально эффективно, ведь, например, военная промышленность Европы традиционно очень фрагментированна и не является единым целым.

Еще одна важная цель – защита внешних границ Европы, например в вопросе беженцев; вообще, сейчас уже сложно провести черту между внутренней и внешней безо­пасностью.

– Мы непосредственно участвовали в разработке общей европейской линии в отношении России, и главная проблема здесь – ее поведение на Украине: нелегальная аннексия Крыма и роль, которую Москва сыграла и продолжает играть на Восточной Украине. Европа выработала общий подход, один из ключевых принципов которого – минские соглашения, которые, как мы прекрасно знаем, не выполняются. Не мне про это говорить, но российское руководство подписало документ и по какой-то причине не горит желанием его выполнять.

– Я думаю, единство Европы удивило самого Путина, когда он вторгся на Восточную Украину и аннексировал Крым, он не ожидал, что Европа выступит единым фронтом и так долго будет придерживаться выбранного пути. Однако санкции до сих пор продлеваются и даже ужесточаются, правда, нужно признать: ЕС – организация очень нестандартная и нам приходится над своим единством работать день и ночь, не только над линией Европа – Россия, но и во многих других сферах.

– В вопросе санкций две составляющие. Первая – давление на Россию, и те, кто говорит, что санкции неэффективны, говорят именно про эту часть. А вторая часть – это те, включая меня самого, кто убежден, что изначальные цели Владимира Путина на Украине простирались куда дальше двух самопровозглашенных республик и санкции и международная реакция сыграли большую роль в том, чтобы Россия не зашла еще дальше.

– Просто логически: он начал военные действия, чтобы не дать Украине двигаться в Европу. Конечно, очень сложно залезть в чью-то голову, однако мы анализируем поведение и видим – в течение последнего десятилетия он дважды использовал военную силу против своих соседей, и мы вынуждены на это реагировать. Если мы сейчас уберем санкции и скажем: они у нас были на протяжении нескольких лет, не сработали, а теперь вы можете забрать то, что взяли, и давайте продолжим сотрудничать, – такое сообщение будет в корне неправильным.

– Мы не можем признать нарушения международного права. Я сошлюсь на наш собственный исторический опыт. Эстония была нелегально аннексирована СССР на протяжении полустолетия, и в это время многие на Западе говорили: что ж, мы потеряли уже эти страны и бог с ним, зачем настаивать на их возвращении? Но именно позиция непризнания США и других стран Запада сыграла ключевую роль в восстановлении нашей независимости на правовой основе нашей республики до 1940 г.

– Это было в первую очередь важно знать для нас, эстонцев, живших в оккупации, что демократические страны не признали такую несправедливость.

– Российский рынок был нестабильным и мало предсказуемым и до введения санкций и контрсанкций. Многие наши производители перефокусировались на другие рынки уже во время кризиса 1997–1998 гг., а в некоторых отраслях, например транспортировке нефти и нефтяных продуктов, доля и так снижалась. Россия сама захотела выстроить независимую от Прибалтики инфраструктуру по их транспортировке.

– Наши производители молочной и сельскохозяйственной продукции очень стараются проникнуть на дальние рынки, например в Азию. Китай или Япония еще не заменили российский рынок, так говорить было бы преувеличением, но наши ценности – демократия, свобода, уважение международного права – для нас важнее бизнеса, и закрыть глаза на неспособность России действовать в рамках международного права мы не можем.

– Когда европейцы говорят, что нужно взять судьбу в свои собственные руки и стоять на своих собственных ногах, то я не вижу совершенно никакого противоречия с крепкими отношениями с США. И Дональд Трамп, и его предшественник Барак Обама, и предыдущие администрации как раз и говорили, что ждут от Европы большей самостоятельности и большего вклада в безопасность. Конечно, у нас есть и серьезные разногласия с Вашингтоном, например по климату или торговле, но в сфере безопасности как раз все сходится. Сильная Европа, безусловно, в интересах США, сильная Европа и сильные США – две стороны одной и той же медали.

– Его заявления, особенно во время предвыборной кампании, порой вызывали шквал эмоций в СМИ и среди общественности, но если мы посмотрим на обязательства США перед союзниками, на назначения на ключевые посты в администрации и реальную политику, то мы не увидим разрыва с линией предыдущих администраций. Например, Трамп сетует на то, что Европа экономит на обороне, – но это не его уникальное изобретение. Когда Обама посетил Эстонию в 2014 г., он как раз про это и говорил, и саммит НАТО в Уэльсе, где и было принято решение поднять расходы минимум до 2% ВВП, был проведен именно во время его нахождения у власти. Трамп, министр обороны Джеймс Мэттис, вице-президент Майк Пенс, госсекретарь Рекс Тиллерсон и лидеры обеих партий в конгрессе – все они подтвердили свою приверженность принципам НАТО.

– Сегодня нам пора сосредоточиться на делах членов администрации, не оглядываться назад или реагировать на слова отдельных политиков, которые могли кем-то там стать.

– Самое простое объяснение: родной язык человека и его семьи, какие газеты он читает и какие программы на телевидении смотрит – играют ключевую роль в восприятии окружающего мира. Большая часть русскоговорящих эстонцев, к сожалению, продолжают жить в другой информационной среде. Большинство русскоязычных СМИ я не могу назвать свободными, потому что в той или иной степени они находятся под контролем Кремля. И распространяют информацию, которую я бы назвал пропагандой. Им также хорошо удается совмещать информацию и развлечение, и все это, конечно, влияет на то, как люди воспринимают происходящее.

– Мы над этим работаем. Даже эти 27% русских, проживающих в Эстонии, которые одобряют членство страны в НАТО, – для меня стакан уже наполовину полон, а не пуст. Мы боремся с очень подготовленным конкурентом, а НАТО – одна из главных целей российской пропаганды.

– Мы этим и занимаемся, но мы не можем послать пропагандистов на кухни простых граждан. Эстония – свободная страна, и люди живут так, как хотят, и читают те газеты, которые хотят.

Мы посылаем свой сигнал и делаем, что можем, чтобы люди его считывали. Недавно, например, запустили русскоязычный общественный канал на телевидении.

– Мы понимали с самого начала, что будет очень сложно. Российские каналы со значительной гос­поддержкой делают контент для аудитории в 100 млн человек, а вся эстонская аудитория – всего пара сотен тысяч. Но мы будем продолжать.

– Евгений Осиновский – мой однопартиец и очень профессиональный политик. Однако у нас нет квот для русскоязычных. Я даже не знаю, сколько моих собственных избирателей говорит на русском, эстонском или украинском или сколько избирателей Евгения русскоговорящие. Каждый гражданин Эстонии может пойти на выборы. При этом обратите внимание, что значительная часть русскоговорящих в Эстонии не являются гражданами и многие голосуют скорее на российских выборах, чем на эстонских, потому что у них российское гражданство. Потому и не нужно ожидать, что правительство Эстонии будет напрямую отражать пропорцию русскоговорящих в населении Эстонии.

– Это часть более обширного вопроса интеграции русскоговорящих. Я бы тоже хотел увидеть большее их участие в политической и общественной жизни Эстонии и больше молодых русскоговорящих, которые идут на выборы, к счастью, у нас есть уже такие, которые работают на уровне местных правительств. У нас также не хватает в правительстве женщин, но для них мы тоже квот не вводим. Мы не хотим навязывать и диктовать композицию парламента или правительства.

– Мы получили свою независимость впервые 100 лет назад, а в 1940 г. были оккупированы сначала СССР, потом нацистской Германией, потом снова СССР. Весь смысл независимости был и есть – решать свою собственную судьбу. Я бы хотел видеть Финляндию и Швецию в НАТО, а Великобританию – снова в ЕС, но это буду решать не я, а население и правительства этих стран.

– Все союзы и альянсы – наше собственное решение, а не результат диктата. Эстония выбрала свой путь – мы в ЕС и НАТО. Если уж вам так нравится использовать слово «лагерь», то скажу так: если выбор состоит в том, быть ли в стане демократических стран, недемократических или где-то между ними, то мы предпочитаем быть в лагере свободных и демократических стран. Мы сильнее вместе, чем по отдельности. Я слышал такую арабскую поговорку: если хочешь идти быстро – иди один, если хочешь идти далеко – иди вместе с другими.