Хуссам Шакуф: «Мы рассказываем историю места языком будущего»

Хуссам Шакуф – партнер бюро Zaha Hadid Architects (ZHA). Авторству архитекторов ZHA принадлежат многие резонансные и новаторские архитектурные проекты современности. В их числе Центр Гейдара Алиева в Баку, Национальный музей искусств XXI века (MAXXI) в Риме, мост-павильон через реку Эбро для Всемирной выставки – 2008 в Сарагосе, аэропорт Дасин в Пекине, Центр водных видов спорта в Лондоне.

В российской столице у ZHA пока всего один завершенный проект – здание делового центра Dominion Tower (Шакуф – соавтор этого проекта), но в ближайшие годы их станет больше. Уже утверждены, например, проекты комплекса технопарка «Сбера» в Сколкове, многофункционального жилого кластера в Хорошево-Мневниках, создаваемого совместно с концерном «Крост», а также концепция «Умного города» в Рублево-Архангельском, где ZHA объединилось с российским бюро TPO Pride.

Хуссам Шакуф – партнер бюро Zaha Hadid Architects (ZHA). Авторству архитекторов ZHA принадлежат многие резонансные и новаторские архитектурные проекты современности. В их числе Центр Гейдара Алиева в Баку, Национальный музей искусств XXI века (MAXXI) в Риме, мост-павильон через реку Эбро для Всемирной выставки – 2008 в Сарагосе, аэропорт Дасин в Пекине, Центр водных видов спорта в Лондоне.

В российской столице у ZHA пока всего один завершенный проект – здание делового центра Dominion Tower (Шакуф – соавтор этого проекта), но в ближайшие годы их станет больше. Уже утверждены, например, проекты комплекса технопарка «Сбера» в Сколкове, многофункционального жилого кластера в Хорошево-Мневниках, создаваемого совместно с концерном «Крост», а также концепция «Умного города» в Рублево-Архангельском, где ZHA объединилось с российским бюро TPO Pride.

В интервью «Ведомостям» во время форума «Алюминий в архитектуре и строительстве» британский архитектор сирийского происхождения рассказал, на чем основаны футуристические архитектурные проекты, зачем нужны контрастные визуальные решения и в каких случаях контраст служит развитию территории и не вызывает диссонанса с уже сложившимся ландшафтом.

– Когда архитектор выигрывает конкурс и начинается строительство, ему неизбежно задают вопрос, как новое сооружение будет сочетаться со своим окружением, не возникнет ли визуального спора между ними. Разумеется, каждый архитектор учитывает и предназначение будущего объекта, и его локацию, и его окружение. Наша философия предполагает создание футуристических объектов, мы стремимся заглянуть в будущее и показываем вам, каким мы его видим. Насколько верен наш прогноз, рассудит только время, но если наша идея находит отклик, то проект ZHA побеждает.

Выбирая из двух основных описанных вами подходов, признаю, что мы чаще предлагаем контрастные решения. Дело в том, что именно контраст позволяет заметить разницу между тем, что у вас есть сегодня, и тем, что может принести вам будущее. Мы создаем своего рода мост в будущее, по которому интересно пройти и который дарит новые ракурсы восприятия. И важно понимать: для того чтобы создать действительно эффектный контраст, нужно досконально изучить среду, с которой новая архитектура будет взаимодействовать.

«Мне бы хотелось, чтобы наши проекты смогли победить время»

– Мы выиграли конкурс, и сейчас объект уже в процессе строительства. У здания технопарка плавные, текучие очертания, оно повторяет контуры участка, на котором расположено, и образует над главным бульваром Сколкова своеобразный мост. Бульвар под сводами атриума разделяет технопарк на две части, получается многоуровневый хаб с обилием островков и высокими потолками, немного напоминающий комплекс аэропорта.

У здания высокотехнологичная начинка, горизонтальная и вертикальная проницаемость и связь между всеми функциональными зонами. Мы создали объект, скажем так, с прозрачной кожей, рабочие зоны в большинстве своем имеют открытую планировку и легко трансформируются. Цель такого пространства – создавать максимально дружелюбную обстановку, которая способствует коммуникации, установлению связей, взаимодействию. Однако мы предусмотрели и возможность проведения приватных мероприятий, которые требуют закрытого формата, и обустроили уютные зоны отдыха – также в непрозрачной концепции. Отсылку к нашим любимым природным мотивам вы и в технопарке увидите: колонны напоминают своими контурами очертания стволов деревьев.

– Создавая проект, мы всегда отталкиваемся от пожеланий и видения заказчика. Если мы посчитаем, что они неприемлемы, то просто не возьмемся за работу. Если говорить о том, подходят ли для района Хорошево-Мневники футуристические башни, отвечу так: в архитектурном смысле это контрастное решение и мы считаем, что оно будет прекрасно работать. Города выглядели бы слишком однообразно, если бы архитекторы предлагали лишь то, что не будет выделяться на фоне того, что уже построено.

Задача архитектурных бюро состоит не только в том, чтобы создать проект и выстроить диалог между ним и существующим ландшафтом, городским, например. Один из вызовов, стоящих перед нами, – способность предвидеть, спрогнозировать, как будет развиваться та или иная территория в будущем. Ведь наши проекты возводятся не на год, а на долгое время. Да, сейчас это контраст, но городская среда Москвы меняется довольно динамично, и в перспективе, через несколько десятков лет, она будет выглядеть иначе. Разумеется, предлагая архитектурную концепцию, контрастную существующему окружению, важно понимать разницу между контрастом и диссонансом. Первое – это эффектно и ведет к развитию, а второе разрушает визуальную эстетику места.

– Во-первых, не соглашусь с этим мнением. На мой взгляд, внутреннее пространство организовано прекрасно и вполне практично. Разумеется, масштаб здания является для нас приоритетом, но и комфорт тех, для кого предназначен проект, тоже важен. При проектировании зданий мы, как правило, не стремимся к тому, чтобы каждый квадратный метр непременно был приспособлен для потенциального извлечения прибыли через аренду. Наша главная цель, если речь идет о бизнес-центре или офисе компании, – создание комфортных условий для тех, кто работает в здании. Наш подход совпадает и с позицией заказчика. Мы уверены, что люди работают лучше в комфортной обстановке, что тоже хорошо для бизнеса и его результатов. Нам важно, чтобы здание, построенное по нашему проекту, приносило своим владельцам деньги, но мы к этому вопросу подходим с другой стороны.

– Первым делом мы изучаем бриф и пожелания заказчика, затем подробно исследуем особенности окружающей среды и ландшафта, оцениваем транспортную доступность локации и экологические аспекты потенциального строительства. Разумеется, мы уважаем бюджет проекта и не предлагаем заказчику решений, которые выйдут за обозначенные рамки.

Что касается эстетических характеристик будущего объекта, то мы учитываем историю, характер, традиции, культурное и архитектурное своеобразие города и страны. Нам всегда интересны вернакулярные районы, кварталы стихийной застройки – в них чувствуется пульс места, видны свежие градостроительные идеи. Для того чтобы разработать собственную концепцию, нам нужно вычленить квинтэссенцию культурного своеобразия локации и интерпретировать ее через призму современной архитектуры. Это можно сравнить с музыкальной вариацией на заданную тему. Выбор архитектурных форм, материалов, дизайна внутренней планировки – все это будет рассказывать историю места визуальным языком сегодняшнего дня, а еще лучше – языком будущего.

– Идея заключалась в том, чтобы деловой квартал, расположенный вдоль береговой линий, создавал эффект движения, подобно волне, которая зарождается в море: сначала вы видите небольшой гребень волны, затем его мощь нарастает. Я с уважением отношусь к критике, которую вызвал наш проект, но ZHA создает архитектуру, устремленную в будущее. Мы изучаем локацию и предлагаем свое видение ее перспектив. Откровенно говоря, я, как архитектор, не вижу смысла повторяться и дублировать то, что уже было создано, лишь бы не выходить за установленные кем-то стилистические рамки. Современная архитектура дает возможность сказать новое слово – почему бы не воспользоваться этим?

Хотел бы еще сказать, что, когда мы восхищаемся архитектурными шедеврами прошлого, важно помнить, что они строились много веков назад. Их создатели вошли в историю, потому что смогли предвидеть будущее. Их работы приводят нас в восторг спустя не одно столетие. Мне интересно, как мыслили эти зодчие, как рождались их идеи. И, конечно, мне бы очень хотелось, чтобы наши проекты тоже смогли победить время.

«Современному архитектору непросто создать самостоятельное высказывание»

– Я бы с огромным удовольствием поработал в Петербурге. Исторический центр города представляет собой цельный организм, своеобразный оазис классицизма, но город развивается, его границы расширяются, и современная архитектурная мысль будет Петербургу только на пользу – кстати, как и любому городу, который хочет жить полнокровной жизнью, а не существовать как музейный экспонат, с которого периодически смахивают пыль. Петербургу можно предлагать и контрастные архитектурные решения, и вариации на тему существующей исторической среды – все зависит от локации и той цели, для которой будет возведено здание или комплекс сооружений.

У меня есть опыт взаимодействия не просто с консервативной, а с ультраконсервативной архитектурной средой: речь идет о нашем проекте в Оксфорде – корпусе Investcorp Центра Ближнего Востока. Этот объект располагается в исторической среде, в комплексе колледжа Сент-Энтони, частью которого является. Мы имели дело с архитектурным ансамблем, который находится под охраной государства. Статус исторических памятников имеют и корпуса XIX в. в викторианском стиле, и сурового вида здание, возведенное в 1970-х гг.

Кстати, нам пришлось принять во внимание даже такой фактор, как древняя секвойя, ради сохранения которой мы нашли архитектурное решение: изогнули западный фасад здания, а также установили специальную дренажную систему, чтобы корни дерева получали достаточно влаги. В качестве архитектурного подхода мы использовали принцип отражения: фасады и кровля корпуса покрыты панелями из полированной нержавеющей стали и, таким образом, становятся своеобразным зеркалом, в котором отражается окружающий ландшафт.

– В случае с Пальмирой речь идет в большей степени о спасении и восстановлении исторических памятников, чем об интеграции современной архитектуры в то, что осталось от практически руинированного города. В любом случае подобные вопросы необходимо решать в процессе серьезной дискуссии с большим количеством экспертов.

Если же говорить о реставрации памятников, то мне близка идея использования контрастных по текстуре и цвету материалов. Современные 3D-технологии позволяют в точности воссоздать форму объекта, а вот собственно для восстановления я выбирал бы материалы, которые отличаются от оригинальных, чтобы избежать эффекта подделки. Историю не перепишешь, не стоит делать вид, что не было разрушений. Выбирая материал другой текстуры и цвета, мы и сохраняем память о трагедии, и позволяем оценить труд реставраторов, и не нарушаем цельность объекта, а лишь придаем ему дополнительные смысловые и эстетические акценты, связанные с его драматической историей.

– В Азербайджане, и в частности в Баку, очень выразительный и яркий природный ландшафт. В значительной степени природные формы и мотивы и послужили нам источниками вдохновения. Помню, как однажды Заха сравнила здание центра с горным пиком, и, на мой взгляд, это лучшая метафора: присмотритесь, музей словно вырастает прямо из земли и снова уходит в нее. Развивая эту метафору, можно продолжить: думаю, никому из нас не доводилось слышать вопрос, почему в том или ином месте находится гора, и не приходило в голову подобный вопрос задавать. Горы, как и леса и озера, – естественная часть ландшафта, без которой облик местности будет немыслим. Очень радуюсь, что Центр Алиева стал для Баку именно таким местом. Слышу от многих, что сегодня столицу Азербайджана уже сложно себе представить без этого архитектурного сооружения.

Интерьерное решение тоже создавалось под влиянием сюжетов, связанных с миром природы. Предлагаю вам вспомнить, как выглядит кожура ананаса: чешуйки имеют одинаковую форму, но по мере приближения к хвостику и низу плода их размер уменьшается. Точно такую же картину мы видим, изучая рисунок, который образуют пятна на шкуре жирафа. Войдя в музей, вы увидите, что при организации внутреннего пространства мы взяли на вооружение тот же самый принцип: отсеки, где находятся выставочные залы, расположены внутри здания аналогичным образом. Воплощать в жизнь такие эстетические решения нам позволяет параметрический дизайн: мы используем определенную форму ячеек и играем с тем, как они будут распределены внутри пространства – как пятна на коже жирафа.

– Отвечая на этот вопрос, непросто обойтись без политики, но попробую это сделать. Мне очень нравится, как современная архитектура проявляет себя в Лондоне. Существующая историческая среда очень неоднородная, она вобрала в себя много влияний. В таком контексте современному архитектору непросто создать самостоятельное высказывание, которое бы прозвучало ярко, не создавая диссонанса с существующей средой. Город в целом подобен огромному плавильному котлу разных культур. И я очень впечатлен тем, как эффектно в Лондоне умеют вписывать смелые современные архитектурные проекты в городскую среду, как органично в этом городе традиционная архитектура сочетается с новаторской.

Сильное впечатление на меня произвел и Шэньчжэнь. Темпы развития этого города просто головокружительные, это действительно супердинамичный мегаполис. Сейчас мы наблюдаем процесс формирования его архитектурного облика в активной фазе, и это очень увлекательно. Удивительное ощущение: едешь по городу и буквально на каждом шагу видишь, как что-то строится. Раньше такие процессы растягивались на десятилетия, а еще раньше на века, а сейчас мы практически в режиме реального времени можем следить за тем, как город формирует свое лицо. В Китае в целом делают ставку на технологичные решения, легко идут на эксперименты с новыми формами, дают архитектору карт-бланш на самые смелые замыслы. Наш проект небоскреба с самым высоким атриумом в мире для штаб-квартиры Oppo в Шэньчжэне это очень убедительно подтверждает.

– В данном случае у заказчика изначально было достаточно четкое представление о том, что он хочет. Oppo специализируется на выпуске смартфонов, это очень технологичный бизнес, и заказчик выразил пожелание, чтобы особенности этого бизнеса нашли свое отражение в архитектурной концепции штаб-квартиры компании. Перед нами стояла задача интерпретировать и преломить в облике архитектурного комплекса суть высоких и постоянно развивающихся технологий, которые использует компания.

Элегантность, мягкие обтекаемые формы, технологичность – так был сформулирован посыл. Мы выиграли архитектурный конкурс, и уже идет строительство. Китай – великая страна с богатой историей. И у нее особый подход к архитектуре и градостроительным вопросам. Все происходит быстрее, чем в других странах мира. Это как коридор fast track в аэропорту. Пока мы создаем, докручиваем дизайн, подрядчики уже готовят площадку к строительству. Мы заканчиваем финальные стадии разработки проекта, а рабочие уже вовсю сваи забивают, возводится фундамент. Как видите, многие процессы идут параллельно. В результате три-четыре года – и проект готов. Работая над проектом, архитектору нужно порциями выдавать информацию подрядчикам. Смотрите, строительство Орро началось в 2020 г., а к 2025 г. этот большой проект уже должен быть завершен. И это норма. Такие темпы характерны для современного Китая.

«Новые технологии расширили горизонт возможностей»

– На мой взгляд, алюминий и стекло сегодня среди самых востребованных и перспективных для современной архитектуры материалов. ZHA активно их использует, и я приехал в Москву, чтобы продемонстрировать возможности алюминия на примере наших проектов, в частности Dominion Tower. Еще 10 лет назад было немыслимо реализовать авангардные архитектурные решения в этих материалах, но новые технологии значительно расширили горизонт наших возможностей.

И я очень люблю работать со стеклом. Этот материал дает невероятный простор для ярких стилистических решений.

Для штаб-квартиры Oppo мы создали ансамбль из четырех стеклянных разновысотных башен-небоскребов овальной формы, словно перетекающих одна в другую. Максимальная высота комплекса достигнет 200 м. Здесь воплощены принципы органической архитектуры, связавшей воедино современные строительные технологии и эстетику природных форм и линий.

Когда вы издали изучаете планировку внутреннего пространства, создается иллюзия, что перед вами цельные объекты, созданные при помощи 3D-моделирования, например. Однако, подойдя ближе и присмотревшись, вы обнаруживаете, что они состоят из множества фрагментов, из многочисленных тончайших панелей, состыкованных между собой. Должен сказать, что в процессе создания органических линий из стеклянных панелей мы несколько расширили границы возможностей для стекла в архитектуре. Продуманные сочетания материала и технологий позволяют создавать самые невероятные архитектурные формы, и стекло в этом плане обладает просто колоссальным потенциалом.

– Да, конечно, я регулярно беру в руки карандаш, это неотъемлемая часть моей ежедневной работы. Создание эскизов, несмотря на повсеместное применение компьютерных технологий, все еще является обязательным навыком для архитектора. Компьютер решает технические задачи, но не творческие. Нужно уметь, подобно художнику, изобразить на бумаге то, что ты придумал. Кроме того, это и способ коммуникации с заказчиком, возможность пояснить ему свои идеи в процессе разговора. Именно умение создавать эскизы дает архитектору ощущение контроля над проектом. Твой рисунок должен содержать в себе ответы на все возможные вопросы, дает архитектору ощущение, что все в буквальном смысле в его руках.

Генеративный дизайн просто расширил наши возможности, позволил нам рассматривать большое количество вариантов. Но от человека зависит, какие параметры задать компьютеру, а для этого нужно не один эскиз создать. Рисуя вручную, мы лучше чувствуем пропорции и масштаб проекта.

– Она обладала особым взглядом на мир, умела выстраивать удивительные ассоциативные связи и словно обладала третьим глазом. И еще она была человеком невероятной настойчивости, умения идти к цели. Многие годы она была архитектором, работавшим, по сути, в стол: да, она получала профессиональное признание на высоком уровне, ее проекты отмечались самыми престижными наградами, но прошло значительное время, прежде чем ее потрясающие проекты начали воплощаться в жизнь.