Владимир Путин породил госкорпорации, Дмитрий Медведев их трансформирует

Шесть госкорпораций как грибы появились в тучном 2007 году. Первым был принят закон о Банке развития (ВЭБ), затем были созданы «Олимпстрой», «Роснанотех», фонд ЖКХ, «Ростехнологии» и «Росатом» (первая госкорпорация – АРКО – создана в 1999 г., в 2003 г. на ее базе – Агентство по страхованию вкладов). «Когда создавались госкорпорации, это всем казалось естественным шагом, – рассказывает сотрудник аппарата правительства. – У государства было много денег и нереализованных задач. Нужны были механизмы развития». Статус некоммерческой организации пришелся кстати, задачи определяются государством, вспоминает он.

«Форма госкорпорации – скрещение ФГУПа с ОАО с особым статусом: нельзя обанкротить, проверяют по особым правилам», – говорит Дмитрий Абзалов из Центра политической конъюнктуры. По словам сотрудника аппарата правительства, вопрос о форме собственности при создании госкорпораций вообще не вставал: «Госкорпорации воспринимали как тягачи экономического роста».

Госкорпорации начали с решения организационных вопросов, так и не успев развернуть деятельность, говорит партнер ФБК Игорь Николаев, наступил кризис, сыгравший роковую роль: теперь доходы от нефти и газа правительству нужны для борьбы с кризисом, а не для решения долгосрочных и трудоемких задач. Госкорпорации увеличили свои ресурсы (например, капитал ВЭБа вырос со 180 млрд до 383 млрд руб.) и просят еще денег, продолжает он. «Благородство задач института госкорпораций пошатнулось вместе с бонусом [гендиректора фонда ЖКХ Константина] Цицина», – рассказывает сотрудник администрации президента. Цицин после проверки Генпрокуратуры вернул в бюджет уже полученный бонус за кризисный 2008 год в размере 16,5 млн руб. «Бонус Цицина сработал как выстрел к старту кампании против госкорпораций», – говорит Николаев.

Первым выступил президентский совет по кодификации гражданского законодательства, который в марте в проекте концепции реформирования законодательства о юрлицах предложил преобразовать госкорпорации «в иные организационно-правовые формы»: одни – в ОАО со 100%-ным госучастием, другие – в госагентства или фонды (из окончательной версии документа предложение было исключено). Медведев воспользовался предложением совета и поручил начальнику своего контрольного управления Константину Чуйченко и генпрокурору Юрию Чайке провести комплексную проверку госкорпораций: использование переданного им имущества и финансов, соответствие их деятельности законам. Президент подвел главный итог, назвав форму госкорпорации «в целом бесперспективной».

Форма госкорпорации чрезвычайно неудобна для гражданского оборота, в котором участвуют предприниматели, объясняет зампредседателя президентского совета по кодификации Александр Маковский: «Каждая из них индивидуальна с точки зрения того, чем она владеет, по каким правилам она отвечает за последствия своих действий. Вы просто не понимаете, с кем имеете дело». Получилось, что во главе госкорпораций оказались группы влияния в тех или иных отраслях, говорит Абзалов: «Вместо того чтобы стать институтами развития, они стали институтами консервации, закрытыми вотчинами, в которые закачивались государственные деньги». Главным недостатком Маковский называет «вопрос о том, каким образом госимущество оказывается в частной собственности». Это скрытая приватизация, замечает он. Функции госкорпораций могли бы выполнять уже существующие частные компании, допускает Алексей Сушкевич из Федеральной антимонопольной службы: «Почему бы не выбирать агентов правительства на конкурентной основе?»

В следующем году, не дожидаясь смены организационно-правовой формы, будут приняты изменения в нормативные акты, обеспечивающие прозрачность госкорпораций и улучшенное корпоративное управление, обещает помощник президента Аркадий Дворкович: «Это коснется стандартов работы госкорпораций, работы наблюдательных советов, декларирования конфликта интересов и применения к ним федерального закона о закупках». «Олимпстрой» и фонд ЖКХ останутся госкорпорациями, они закроются в сроки, обозначенные законом (2014 и 2012 гг.). По «Роснано» и «Ростехнологиям» движение будет «более быстрым», обещает Дворкович. По ВЭБу и особенно по «Росатому» – медленнее, «но все равно будет». Законы о преобразованиях госкорпораций могут быть внесены в Госдуму уже в следующем году, полагает он. Каждую госкорпорацию придется трансформировать отдельным законом, в котором будут детально определены сроки и процедуры, говорит Маковский. Смена формы быстрой не будет, обещает он: «Процесс будет развиваться долго, он затронет разные госкорпорации в разной степени».

Все готовят предложения об изменении своей формы, но не все готовы к скорым преобразованиям. Гендиректор «Роснано» Анатолий Чубайс надеется, что они «позитивно скажутся на <...> работе». А гендиректор «Ростехнологий» Сергей Чемезов считает акционирование бессмысленным, так как основной интерес у инвесторов вызовут отраслевые холдинги, а не управляющая компания, которая ничего не производит. Представитель «Росатома» ранее говорил, что реформирование возможно к 2012 г., когда все компании внутри госкорпорации станут АО или учреждениями. А вот председатель ВЭБа Владимир Дмитриев не видит смысла создавать еще один большой госбанк, который начнет конкурировать с коммерческими: «ВЭБ смог работать в качестве антикризисного института именно благодаря форме госкорпорации, которая позволяла отклоняться от законодательства о банках и о ЦБ».

Наштамповали законов о госкорпорациях за полгода, усмехается Николаев, теперь спустя два года начнутся долгие и длинные и непростые процедуры трансформаций: «Но я не верю, что Медведев всерьез решил изъять из оборота форму госкорпораций, иначе он не стал бы подписывать закон о создании почти идентичной госкомпании «Автодор». Маковский назвал процесс преобразований естественным, он необходим, чтобы переливать «сложные госсекторы» в частно-капиталистические. Трансформация госкорпораций – плановая работа, которую возглавил Медведев, объясняет сотрудник администрации президента, она займет много времени. «Если бы Путин был президентом, то он делал бы то же самое», – уверен он.