Светлана Капанина: «Россия без авиации не страна»

Летчик-инструктор о том, почему государству наплевать на свою военную и спортивную авиацию и что такое «личный почерк» пилота

Летная программа международного авиационно-космического салона МАКС-2011, который пройдет в Жуковском с 16 по 21 августа, обещает много захватывающего. И демонстрационные полеты десяти самолетов, участвовавших в отражении налетов гитлеровцев на Москву, и самый большой в мире пассажирский А-380, и штурмовики ВВС США, и французские истребители «Рафаль». А вот спортивных самолетов ОКБ Сухого на этом МАКСе не будет. Почему так получилось, «Пятнице» рассказала Светлана Капанина — летчик-инструктор ОКБ Сухого, шестикратная абсолютная чемпионка мира по высшему пилотажу, двукратная абсолютная чемпионка Всемирных воздушных игр, обладательница именной медали «Лучший пилот столетия» FAI (Международная авиационная федерация).

— Что будет самым интересным на авиашоу?

— Для зрителей интересно будет все, поскольку Россия не избалована авиашоу. Но лично у меня нынешний МАКС ничего, кроме грусти, не вызывает, ведь спортивной пилотажной техники ОКБ Сухого представлено не будет. Организаторы любого авиашоу мира считают за честь участие российского пилота на спортивном «Сухом», а у нас о них и не вспомнят. Хотя зрелищности от наших машин не меньше, чем от реактивных.

— Вы-то на МАКСе участвовать будете?

— Нет, я тоже в этом году не выступаю.

— Почему? Вы же с 1993 года не пропустили ни одного МАКСа.

— На прошлом МАКСе меня тоже не было. Летать не на чем. Производство спортивных «Су» остановлено, поскольку нет государственной поддержки. Так что переходим потихоньку на немецкую технику. Но ведь это абсурд — чтобы летчик фирмы Сухого на российском авиасалоне демонстрировал возможности иностранных самолетов! Я не хочу в этом позоре участвовать.

— А как же «Стрижи», «Русские витязи» — это ведь обычно хит авиашоу. Им тоже не на чем выступать?

— Самолеты-то у них есть, но тоже все старые. Ребята хоть и не много, но летают. Россия — единственная страна, которая имеет пилотажные группы на боевых истребителях. Это гордость нашей авиации, весь мир с восхищением смотрит на них! Вот только у нас в Министерстве обороны считают, что «гнуть петли на боевых самолетах слишком дорого». Потом, правда, было опровержение, но все равно — как бы эти пилотажные группы не расформировали, а летчиков не пересадили на другую, более доступную для нашей авиационной державы технику. Я уж не говорю о том, сколько для наших самолетов стоит взлет-посадка и стоянка в Жуковском на МАКСе.

— А иностранцы не платят за посадку?

— Они летают за счет своего государства, а наши пилотажники должны платить за себя сами. Как будто они только для своего удовольствия летают и выступают. Да что там говорить, если мы платим свои деньги за тренировки и участие в международных соревнованиях. И с ничтожным налетом 15 часов в год занимаем призовые места. И никого не интересует, сколько сил и здоровья на это уходит.

— На позапрошлом МАКСе вы многих поразили тем, что вне регламента заговорили с Путиным о бедственном состоянии спортивной авиации. Восьмого марта 2009 года на поздравлении лучших женщин России вы рассказали про те же проблемы Дмитрию Медведеву, а в прошлом году напомнили о них в открытом письме президенту. Что-то изменилось?

— Ничего. Нет ни центра, ни техники, ни финансирования. Улетаем на чемпионат мира, а возможности тренироваться нет. Денег на отправку самолетов тоже нет, и чем ближе соревнования, тем больше возникает проблем. В СССР у спортсмена годовой налет перед чемпионатом мира составлял минимум 60 часов, последние же годы — не более 15. В этом году я имею налет на подготовку к чемпионату мира мира всего три часа! Самолеты старые, двигатели и винты без ресурса, а на закупку новых, как и на топливо, нет денег. Мы на одном самолете день летаем, день гайки крутим, масло в двигателе брызжет из всех щелей.

— Почему к вам такое отношение?

— Наш спорт — не олимпийский. И даже то, что авиация — приоритетное направление государства, проблемы не решает.

— А как объяснить обществу, что вы нужны? Дорого ведь вас содержать.

— А как объяснить обществу, что нужны виды спорта, где получают огромнейшие деньги и годами не поднимаются на пьедестал, не знают вкуса побед и медалей. И потом, что значит дорого? Если государству наплевать на свою спортивную и военную авиацию, потому что содержать пилотов и самолеты дорого, то тогда и теплоходы обслуживать дорого, да и образование бесплатное — роскошь. Пусть все, что нерентабельно, умирает. Но Россия без авиации не страна. Да, у нас элитный вид спорта. Но без него не может развиваться и гражданская авиация.

— Почему?

— Пилот — это не просто извозчик. Как можно управлять самолетом, не зная на практике, что такое штопор? А пилоты гражданской авиации иногда и понятия об этом не имеют. Только на легких самолетах можно практически, а не теоретически воспроизвести любые аварийные и внештатные ситуации и оценить действия пилота по принятию единственно правильного решения.

— То есть пилоты гражданской авиации недостаточно квалифицированы?

— В некотором смысле да, если они не прошли через малую авиацию. Проще и дешевле подготовить сначала пилота на легких самолетах, а потом «доучить» его на гражданского или военного летчика. Посадите пилотажника на любую авиационную технику, он может не знать теории, но ему не понадобится много времени, чтобы войти в курс и начать летать. А посадите гражданского или военного летчика в спортивный самолет. Не каждый сможет его освоить.

— А у вас нет аэрофобии, когда летаете на пассажирских самолетах?

— Только дураку неведом страх. Я, когда сажусь в самолет, машинально отмечаю для себя, где аварийные выходы. Хотя случись что… они и не понадобятся.

— Чем же вы будете заниматься, если здесь закончится спортивная авиация?

— Мужа любить и детей растить. Дети — это самое большое счастье в жизни!

— Они хотят летать, как мама?

— Моего сына, Пересвета, больше привлекают боевые искусства, а вот Есения, дочка, только и мечтает о самолетах. Веду ее на гимнастику, а она говорит: «Это нужно для того, чтобы летать?» Я говорю: «Конечно». Предлагала ей в музыкалку, она сказала: «Это летчику ни к чему».

— Похоже, эта «болезнь» в вашей семье передается по женской линии.

— Думаю, что да. Есения уже испытала чувство полета и вкус соревнований. Когда я была беременна, мы отработали с ней два кубка мира. Она уже тогда любила летать. Такой адреналин незабываем.

— Вспомните свой первый полет на пилотаж. Тошнило?

— Какое там! Я была в диком восторге… Это ощущение, когда голова бьется о фонарь, руки-ноги летают, педали, ручки, земля, небо — все вращается. Неповторимые и неописуемые ощущения. А тошнить меня и не могло, хорошая вестибулярка, я ведь семь лет до этого спортивной гимнастикой занималась.

— У вас есть фирменные фигуры пилотажа?

— Классические фигуры у всех одинаковые. Есть еще фигуры из неуправляемых вращений, когда самолет вращается в трех плоскостях. Но и в классике, и во фристайле их сложно назвать фирменными. Важно не какую фигуру ты делаешь, а как ты ее делаешь. Насколько гармонично и грациозно пилотирование самолета в сочетании с музыкальным сопровождением. Это называют личным почерком пилота.

— А почему вы ручку управления держите двумя руками? Обычно держат одной.

— Я слабая женщина (смеется). На самом деле самолет самолету рознь. Иные тяжелые в управлении, а другими можно и одной рукой управлять.

— А много женщин в вашем спорте?

— В СССР было минимум два состава женской команды. Несколько последних лет мы не имеем женской сборной, осталось всего две женщины, одной за сорок, другой за пятьдесят. Женщины мешают, ведь если они оказываются сильнее мужчин, это задевает мужское самолюбие. Поэтому у нас нет женщин — их просто выжили из команды. Сборная команда по высшему пилотажу давно уже утратила общую цель и превратилась в «клуб по инте­ресам».