Nord Stream - проект из светлого вчера

От подписания соглашения о строительстве газопровода «Северный поток» до ввода в строй первой нитки прошло всего шесть лет, но за этот короткий период времени европейский газовый рынок существенно изменился. Соглашение с германскими партнерами BASF и E.On было подписано в очень удачное для "Газпрома" время. В 2005 г. потребление газа странами Евросоюза достигло исторического максимума, после которого началось снижение, но тогда большинство прогнозов говорило о продолжении роста спроса на голубое топливо. России и Европе было понятно, что потребности в газе будет быстро расти и что "Газпрому" вскоре понадобятся новые экспортные трубопроводы. Кроме того, с конца 1990-х гг. по 2005 г. потребление газа росло одновременно с ценами, и "Газпром" вместе с руководством страны принял это временное явление за постоянный тренд. Газовое будущее России представлялось светлым и безоблачным. Экспортные цены прогнозировались на уровне $1000 за 1000 куб. м, а капитализация "Газпрома" - в триллион долларов. Дефицит газа виделся настолько серьезной проблемой, что газовый монополист настоял на проведении аудита запасов Туркменистана для гарантированного заполнения ныне забытого Прикаспийского газопровода.

В июне 2005 г., всего за три месяца до подписания соглашения о Северо-Европейском газопроводе (название «Северный поток» проект получил позднее), "Газпром" планировал увеличение своих экспортных мощностей за счет строительства трубопровода Богородчаны –  Ужгород длиной 240 км и стоимостью всего $300 млн. Этот российско-украинский проект позволял "Газпрому" увеличить экспорт на 20 млрд куб. м в год, причем ввод в строй первого участка длиной около 60 км обеспечивал рост экспорта на 6 млрд куб. м.

Резкое ухудшение отношений с Украиной на фоне одновременного роста спроса и цен на газ подтолкнули российское руководство к решению об отказе от «копеечного» украинского проекта и подписанию соглашения об обходном подводном газопроводе, стоимость которого тогда оценивалась в сумму свыше $5 млрд (сейчас около $12 млрд). Примерно в то же время в России произошел трехкратный рост затрат на строительство газопроводов. Приятное (наказание «транзитных паразитов») совпало с «полезным» (быстрым обогащением подрядчиков и посредников "Газпрома"), что стимулировало появление следующего проекта обходного экспортного газопровода - «Южный поток».

За время, пока обсуждался и строился «Северный поток», газовый рынок стал совершенно другим. В США научились добывать сланцевый газ, и страна, которая, по недавним прогнозам, должна была стать крупнейшим импортером сжиженного природного газа (СПГ), стала его экспортером. Новые технологии привели к росту извлекаемых запасов газа во всем мире (в Туркменистане они выросли в 10 раз) и снижению затрат на производство и транспортировку СПГ. Евросоюз всерьез занялся вопросами повышения конкуренции в топливно-энергетическом секторе. Если 3-4 года назад на газовых рынках условия диктовали производители, то теперь доминирующей силой стали покупатели топлива.

Nord Stream, увеличивающий газопроводные экспортные мощности России до 255 млрд куб. м в год, был задуман в другую эпоху, когда мало кто сомневался, что страна сможет экспортировать такие объемы в обозримом будущем. Сейчас гораздо большее внимание привлекает другая цифра - 158 млрд куб. м в год, гарантированных экспортными контрактами "Газпрома". Поставки сверх этого уровня потребуют изменения ценовой политики, что не входит в планы российского газового монополиста.

Для справки: «Южный поток» увеличит мощность экспортных газопроводов европейского направления до 318 млрд куб. м в год.