Лена Уилсон: «Россия – не сложное место для работы, оно просто другое»

– Так что Россия остается интересной благодаря нефти и газу. А что насчет высокотехнологичных сфер – скажем, проекта «Сколково»?

– Чем занимается агентство в России?

– Наша задача – помочь шотландским компаниям выйти на российский рынок в секторах, где Шотландия традиционно сильна: сервисные услуги в нефтегазовой сфере, пищевая промышленность. А также дать россиянам больше информации о возможности инвестиций в шотландскую экономику. Каждый год не без нашей помощи на российский рынок выходит около 40 шотландских компаний.

– Какие компании из Шотландии работают в России?

– Wood Group – PSN, KCA-Deutag, Howden, Clyde Union и другие сервисные компании нефтегазового сектора. Уже 10 лет работает совместный проект Томского политехнического университета и Института нефтяного инжиниринга университета Heriot-Watt (Эдинбург) – Центр подготовки и переподготовки специалистов нефтегазового дела. В Россию активно экспортируют свою продукцию компании по производству кашемира, такие как Alex Begg, Johnston of Elgin, Lochcarron, практически все производители виски – от многонациональной Diageo до крохотной Glenglassaugh.

В 2010 г. шотландский экспорт в Россию вырос на 24% как за счет стратегических отраслей – производства нефтегазового оборудования и услуг, пищевой промышленности, алкогольной продукции, так и новых отраслей – изготовления тканей и материалов для отделки интерьеров. Продукцию Шотландии любят использовать дизайнеры при отделке домов и отелей. Так, летом 2011 г. топ-менеджеры 10 шотландских текстильных компаний (таких, как Morton Young & Borland, Holland & Sherry, Harris Tweed Hebrides, Timorous Beasties, Alex Begg и др.), продукция которых уже продается в России, приехали на несколько дней в Москву, чтобы встретиться с новыми потенциальными потребителями.

– В каких сферах сотрудничество развито больше всего?

– Более 80% контрактов заключается в нефтегазовой сфере. И эта доля постоянно растет. Это поставки оборудования, техническая поддержка, консалтинг. Шотландия – второй в мире центр сервисных услуг в нефтегазовой сфере. Всего Шотландия экспортирует в Россию товаров и услуг на $400 млн в год. А весь экспорт Шотландии во всех отраслях по всему миру – $40 млрд.

– Я встречалась с рядом людей из «Сколково». У них общий с шотландскими компаниями интерес к инновациям. Но проект был задуман всего два года назад. Поверьте моему опыту, никакого развития невозможно добиться за это время. Я бы посоветовала им сфокусироваться на экономической целесообразности. Как и у Шотландии, где самый высокий в мире уровень патентов на душу населения, у России есть все возможности по коммерциализации новых разработок, а у российских высокотехнологичных компаний есть все шансы стать международными игроками.

– Шотландия сумела стать технологичной державой?

– В 1980-е гг. наше агентство сумело привлечь в страну IBM, HP, Sun Microsystems и другие компании. Шотландия производила больше компьютеров, чем любая другая европейская страна. Затем производство было перенесено в страны с меньшей стоимостью рабочей силы. А Шотландия стала производить продукты с большей добавочной стоимостью. Она стала известным центром по разработке программного обеспечения, консультированию.

– Все это сконцентрировано где-то в одном центре?

– Шотландия куда меньше России. У нас живет около 5 млн человек. Не составляет труда добраться до любой части страны. Но большинство компьютерных компаний сконцентрировано в центральной части Шотландии – в поясе между Эдинбургом и Глазго, когда-то известном как Silicon Glen, по аналогии с Silicon Valley (Glen – это тоже долина, но узкая, которых множество в Шотландии. – «Ведомости»). Этот пояс также захватывает Данди, где университет Абертей готовит специалистов по компьютерной анимации и дизайну компьютерных игр. Во всем мире геймерам известна игра GTA. Хотя ее действие происходит во всех крупнейших городах мира, ее родина – всего лишь четвертый по размеру город Шотландии – Данди. Компания Rockstar Games разработала и такие игры, как Manhunt, Midnight Club.

– Как стимулировалось развитие высокотехнологичных компаний – налоговыми льготами?

– Шотландия – лучшее место в Великобритании для ПИИ и один из самых привлекательных регионов в Европе. Это подтвердил отчет Ernst & Young, вышедший в мае 2011 г. При этом у нас такое же налогообложение, как и на всей остальной территории Великобритании. Если привлекать инвестиции уровнем налогов или дешевой рабочей силой, они легко перенаправятся в любую другую страну, где с этим дело обстоит еще лучше. Самый внушительный приток инвестиций в Шотландию был в 1980-х гг. У нас была талантливая молодежь, крайне сильная научная база (в том числе институты, которые занимались проблемами IT и фармакологии), развитая бизнес-инфраструктура и правительство, готовое максимально облегчать жизнь инвесторам. Наше агентство работает в тесном контакте с правительством и первым министром Шотландии. Словом, бизнес-среда настолько хороша, что с 1980-х гг. компании знают, что Шотландия – очень удобное место для работы. А это единственное, чем стоит привлекать инвестиции.

– Сейчас это остается главным козырем Шотландии?

– Это и еще одно. Любой, кто работает в продажах, знает, что продавать уже существующему клиенту гораздо легче, чем новому. Компании настолько счастливы, что здесь работают, что реинвестируют, реинвестируют и реинвестируют. Недавно у нас обосновался Amazon, открыв офис технической поддержки. В итоге 900 шотландцев получили рабочие места.

При этом на Scottish Enterprise работает всего около тысячи человек, каждый день помогая зарубежным инвесторам повышать свою конкурентоспособность, снабжая их маркетинговыми исследованиями, проводя тренинги для их сотрудников.

– Как вы помогаете шотландским компаниям за рубежом, например в России?

– В нашем московском офисе два сотрудника. Все рабочее время они посвящают тому, чтобы помочь шотландским компаниям сориентироваться на российском рынке. Они собирают информацию и консультируют, как вести дела в этой стране, помогают разобраться в ее особенностях и знакомят с дистрибуторами и потенциальными клиентами. Помогаем и материально – у Scottish Enterprise есть свой венчурный фонд, средства из которого инвестируются в том числе в компании, выходящие на российский рынок. Но никогда мы не финансируем что-то на 100%, только на 30–40%. Если компания не готова принять на себя часть риска, вряд ли она настроена серьезно.

– Сколько агентство тратит на свою деятельность?

– В этом году общий бюджет Scottish Enterprise – 320 млн фунтов стерлингов. Эта сумма в основном расходуется в Шотландии на различные программы стимулирования и развития самих компаний, в основном их персонала в области совершенствования знаний, повышения компетенций, улучшения инфраструктур, проведения международных выставок. Непосредственно на финансирование наших зарубежных офисов идет незначительная часть бюджета.

– Это деньги государства или самого агентства?

– 300 млн фунтов – это финансирование со стороны государства. Кроме того, агентство владеет недвижимостью в Шотландии, получает доход от инвестиций и привлекает частных инвесторов.

Отдача от инвестируемых нами средств – девятикратная. Другими словами, каждый потраченный агентством фунт стерлингов в течение 10 лет привлекает в экономику Шотландии 9 фунтов. Так что мы весьма коммерческая организация. Наши служащие не госчиновники, большинство из них раньше работали в бизнесе. У них деловой склад ума, отчасти этим и объясняется наш успех.

– На основе каких данных получена эта оценка – 9 фунтов инвестиций на каждый потраченный фунт?

– У нас накопился большой опыт экономического моделирования и оценки перспективности проектов. Для каждой компании, с которой мы работаем, у агентства есть бизнес-план. Мы знаем, сколько рабочих мест создаем, когда компания выйдет на самоокупаемость, какую прибыльность она покажет. Мы всего лишь помогаем компаниям делать то, что они не смогли бы собственными силами. Если же им удается это самостоятельно – мы не тратим деньги государства.

– Удалось ли вам привлечь и российских инвесторов в Шотландию?

– Пока что всего несколько инвесторов вкладываются в бизнес в Шотландии. Но, как и у россиян, у нас есть суеверия, и мы не хотим сглазить первые успехи.

– Каковы основные проблемы, возникающие у шотландских компаний в России?

– Судя по тому, что рассказали мне наши бизнесмены, одна из самых больших трудностей – получение виз и права на работу для иностранцев. Они хотели бы понять, как функционирует российская бюрократия. Бытует представление, что Россия – крайне сложная для ведения бизнеса страна. Но когда предпринимаешь усилия и начинаешь работать, понимаешь – это отнюдь не такое сложное место, просто оно другое. Точно так же дело обстоит со всеми зарубежными странами – они другие. Нужно понимать культурные отличия любого народа.

– О чем вы предупреждаете инвесторов, которые хотят зайти в Россию?

– Прежде всего я говорю о том, что Россия – страна великолепных возможностей в нефтегазовой сфере и сфере потребительских товаров. Преимущество российского рынка – быстро растущий верхний средний класс, уровень доходов которого увеличивается хорошими темпами. Эти люди все больше начинают ценить качество покупаемых продуктов.

Но я предупреждаю, что нельзя просто приехать в Россию и начать бизнес. Нужно потратить время на установление отношений с дистрибуторами, клиентами. Желательно приглашать их посетить Шотландию. Также для работы в России не обойтись без советников, которые расскажут, как устроена налоговая система, как лучше нанимать персонал и проч.

– Неужто есть страны, где можно приехать и сразу начать бизнес?

– У Шотландии давние связи с США, так что там можно сразу. Но, естественно, в России, Китае и странах Ближнего Востока необходимо тратить время на выстраивание отношений.

– Каковы культурные отличия России?

– Я видела многих российских бизнесменов во время визита. В частности, на дегустациях виски, где они общались со своими шотландскими коллегами. Я нашла скорее не отличия, а сходство. Шотландцы весьма прямолинейны и не любят двусмысленностей. С россиянами также не нужно полчаса ходить вокруг да около или выяснять, что же человек имел в виду. Этим они отличаются от, скажем, японцев, чей деловой этикет требует долгих обсуждений вопроса, а в конце вы можете так и не понять, было ли это «да» или «нет». У русских и шотландцев похожее чувство юмора. Шотландцы весьма трудолюбивы – думаю, россияне тоже.

– У агентства офисы в 24 странах. Какое место занимает Россия среди партнеров Шотландии?

– Россия находится в двадцатке важнейших рынков для Шотландии по объему экспорта в целом. Например, по объему продаж рыбы и морепродуктов Россия – третий рынок в Европе, уступает только Франции и Испании. По объему продаж нефтегазового оборудования и услуг Россия в тройке мировых рынков, уступая только Штатам и Норвегии. Хотя статистика показывает, что объем продаж в Россию подвержен колебаниям, Россия остается в десятке крупнейших импортеров. Мы сотрудничаем с Россией относительно недавно. В ближайшие 10 лет, думаю, Россия поднимется еще выше в этом рейтинге.

– Большой ли компенсационный пакет предлагает вам Scottish Enterprise?

– Весьма небольшой по сравнению с финансистами из коммерческих компаний. Два года у меня не было бонуса. Зарплата – 200 000 фунтов в год.

– Это больше, чем получает премьер-министр Великобритании.

– Да, больше. Я не думаю, что это стоит сравнивать.

– Занимается ли агентство лоббированием законов?

– Не думаю, что это необходимо. Мы агентство экономического развития, мы не политики.

– Есть ли в Ирландии похожее агентство?

– В Ирландии есть, а в Англии – UKTI (правительственная организация, созданная для поддержки британских предприятий, осуществляющих деятельность за рубежом, а также зарубежных предприятий, планирующих работать или работающих на территории Великобритании. – «Ведомости») и региональные агентства.

– Часто ли вы приезжаете в Россию?

– Так часто, как могу. До этого раза была три года назад. Мы работаем во многих странах, и я могла бы путешествовать без конца. Но у меня есть дела в Шотландии.

– У вас много командировок. Успеваете во время поездок увидеть страны?

– Да. Например, в 10 вечера смогла вырваться посмотреть на Московский Кремль. А многие города видела, наоборот, ранним утром – до работы, во время традиционной утренней пробежки. Я люблю бегать – правда, в Москве на это не было времени. А в Сеуле пару лет назад я забыла телефон и потерялась во время пробежки. Пришлось потратить много времени, чтобы найти кого-нибудь, говорящего на английском, французском или испанском, а потом – кого-нибудь, знающего, где мой отель.