Промышленность застыла у черты, отделяющей рост от спада

После торможения до 2% в марте рост производства в апреле замедлился до 1,3% (к таким же месяцам 2011 г.), обновив посткризисный антирекорд. За январь – апрель производство выросло на 3,3% (5,5% за тот же период 2011 г.). Рост в марте и апреле 2011 г. был соответственно 5,3 и 4,5%, т. е. на фоне более низкого эффекта базы можно было бы ожидать как раз лучших, чем в марте, результатов. Консенсус-прогноз «Интерфакса» на апрель – 2,5%, Reuters – 3,5%.

Эксперты ищут «дьявола в деталях», как озаглавили записку по промышленности Владимир Колычев и Владимир Цыбанов из Росбанка: детализированный разбор статданных не позволяет сделать однозначного вывода о стагнации. С очисткой от сезонного фактора помесячный рост в добыче – 0,1%, в обработке – 0,2%, выпуск в электроэнергетике сократился на 0,8%, посчитал Валерий Миронов из Центра развития ВШЭ. Промышленность в целом с очисткой от сезонности выросла, по данным Росстата, на 0,1% после сокращения на 1,2% в марте. По данным Центра развития – сократилась на 0,3% после снижения на 0,5% в марте.

Замедление годовых темпов произошло из-за спада в электроэнергетике по причине более теплой погоды, а рост в обрабатывающих и добывающих секторах, наоборот, даже немного ускорился.

Если взять менее волатильный показатель – скользящий трехмесячный темп, то с 1,5% в середине 2009 г. он снизился до минус 0,2% в апреле (+1,2% в марте), говорит Миронов: «Возможно, «заход» ниже нуля временный, но тренд на приближение к нулевой границе виден отчетливо». От неутешительного диагноза Миронов пока воздерживается, апеллируя к индексу менеджеров по снабжению (PMI), показавшему в апреле 13-месячный максимум и один из лучших результатов в мире из-за ускорения роста новых заказов. К тому же выпуск турбин в апреле резко упал, тогда как за январь – апрель вырос в 5,2 раза: этот фактор мог потянуть показатель производства вниз, указывает Миронов. А выпуск легковых автомобилей – один из индикаторов здоровья всей промышленности – немного ускорился. «Ситуация в целом противоречивая, так что в качестве статус-кво я бы назвал ее вялым ростом», – осторожничает Миронов. Косвенные индикаторы – PMI, энергопотребление – не показывают ухудшения, вторит Владимир Сальников из ЦМАКП, хотя сезонно очищенный темп производства в апреле также показал снижение на 0,3% (0% – в марте). Основной негативный вклад внесли машиностроительные производства, а у них длинный цикл, при этом спада заказов не было, указывает он. Разбор отраслевой динамики показал, что чем больше в отрасли производств, не работающих по выходным, тем больше у нее спад в апреле, продолжает Сальников. В объявленную рабочей субботу 28 апреля многие могли не работать, допускает Сальников. Поэтому пока можно говорить именно о паузе в росте, а не о переходе к стагнации, считает он.

Опрос промышленников, проводимый Институтом Гайдара, не выявил позитивных изменений после выборов: в апреле предприятия, напротив, стали чаще сетовать на фактор неопределенности экономики и ее перспектив, нехватку оборотных средств и растущий навес избыточных мощностей. С начала 2012 г. предприятия с трудом удерживают свои оценки ситуации на грани, за которой может последовать новый кризис, пишет автор опросов Сергей Цухло.

По оценкам Центра развития, из 110 секторов обрабатывающей промышленности устойчиво (три месяца подряд) растут только 10, что в 1,5–2 раза меньше, чем в разгар восстановительной фазы. Одна из причин – падение конкурентоспособности: с 2008 г. выпуск вырос лишь на 2%, а зарплаты в валютном выражении – на 35%, при том что номинальный курс рубля упал на 25%. За 2004–2011 гг. Россия по неэффективности труда оказалась лидером среди как развитых стран, так и новых индустриальных стран Азии: зарплаты в обработке выросли в четыре раза (в долларовом выражении), удельные трудовые издержки – более чем вдвое. Дело не в быстром росте зарплат, а в низкой производительности, подчеркивают Миронов и соавтор Дарья Авдеева: у тех же азиатских стран при росте зарплат в 1,4 раза трудовые издержки сократились на 17%. Способы увеличения производительности известны: повышение инвестпривлекательности, снятие бюрократических барьеров и рост конкуренции. А стратегические меры – вложение государством либо стимулирование вложений в человеческий капитал, а не только в инфраструктуру и новые заводы, которые при устаревших институтах и неразвитом человеческом капитале лишь продолжат перерабатывать сырье в неконкурентоспособную по издержкам и ценам конечную продукцию, заключают авторы.